Турунтаев застонал от ужаса.
Ну ничего. Еще посмотрим, кто кого. Не думаю, что вы, господа киллеры, предусмотрели все сюрпризы и найдете управу на все имеющиеся у меня в арсенале спецсредства.
Но промедление смерти подобно. Еще несколько секунд, и нам не поможет не то что «сигмовский» хитромудрый арсенал, а и сам господь бог со всеми его ангелами, архангелами, серафимами и херувимами. Да и то в день воскрешения всех мертвых.
Я коснулась пальцами пуговицы на своем пиджаке и сжала ее что есть силы.
Конечно, со стороны это могло восприниматься как нервное движение застигнутой врасплох женщины, но тот, кто так подумал, допустил серьезную ошибку.
Потому что в пуговице, весьма объемном полом теле, сработанном под самую что ни не есть обыкновенную пластиковую кругляшку, содержался один примечательный резервуар. Пластиком там и не пахло, зато порой пахло довольно неприятным угольно-черным веществом, выходящим из пуговицы при определенного рода нажиме на нее и создающим превосходную дымовую завесу, при этом изрядно раздражающим нетренированную носоглотку с дальнейшим проникновением в легкие.
Конечно, в бессознательное состояние этот милый туман повергнуть не мог, но хлопот доставлял преизрядно — особенно тому, кто вовремя не зажмурил глаза и тем паче не задержал дыхание.
Мгновенным касательным движением я перевела свою дымовальную пуговицу в боевое положение, и клубы черного дыма, как разорвавшая упаковку спрессованная под чудовищным давлением вата, едва ли не в доли секунды захлестнули просторную прихожую.
Кто-то глотнул дым и мучительно, с рваным хрипом закашлялся. Очевидно, не ожидал такого поворота событий.
Впрочем, к нему быстро присоединились двое злоумышленников.
Мои руки скользнули по двери, но тотчас же я поняла, что просто не успею открыть ее. Не смогу — на ощупь-то. Если бы я жила в этой квартире хотя бы два дня, то мне это, возможно, и удалось бы, но сейчас… нет, едва ли.
Я рванулась вперед, схватив за руку Геннадия Ивановича, и бросилась с ним к ближайшей двери, ведущей в комнаты. Как и ожидалось, я наткнулась на одного из молодых людей.
Вероятно, того, что был с «узи», потому что послышалась короткая сухая очередь, потом какой-то грохот — и наконец, воздух прорезал хриплый вопль:
— Не стрелять… ссука!!!
Я с силой вытянула руку вперед и, судя по ощущениям, попала парню прямо в переносицу.
Судя по шуму, сопоставимому с грохотом от падения массивного шкафа, тому не пришлось по вкусу подобное мое поведение.
Путь в комнаты был свободен.
Мы взбежали по лестнице, ведущей на второй уровень. Впрочем, взбежали — это громко сказано: бежала одна я, а Турунтаев волочился за мной, как груженная отборным хламом волжская баржа за могучим бурлаком.