— Какой нормальности вы хотите от ночного клуба, — пожала плечами я, — норму ищут в ресторанах, в конце концов, в кафе, но не здесь. Здесь зажигают, отрываются, оттягиваются и тому подобное. Что касается безопасности, то на девяносто девять и девять десятых процента я уверена, что на вас сегодня никто не покусится. Пока я дома готовилась, у меня появились кое-какие догадки, поэтому я вас и пригласила, чтоб вы увидели все своими глазами. Спросите, почему назначила встречу здесь? Отвечу: потому, что это место мне хорошо знакомо, и я примерно уже знаю, как будет здесь действовать заказчица. Они же с посредником тут встречались.
— Если вы уверены насчет моей безопасности, то я вам поверю, так и быть, но нельзя ли все закончить побыстрее и уйти отсюда пораньше, — заныл Конюков.
Я посмотрела на часы.
— Через пятнадцать минут все решится. Вы сидите, а я пойду встречу гостя. Он уже подъехал.
Моя уверенность в прибытии Тычкова объяснялась показаниями портативного навигатора. «Жучок», подсаженный в «Ауди» бандита, по-прежнему действовал. В малом зале, расположенном ближе к центральному входу, я притаилась за колонной и видела, как Тычков, поздоровавшись за руку с охранниками, без досмотра прошел внутрь.
Я тенью скользнула за ним. Бандит был, что называется, навеселе. Принял что-то из своего наркотического арсенала, чтобы снять напряжение перед встречей. С ходу он вписался в толпу танцующих в малом зале, стал увиваться вокруг девушек. Протиснувшись к бандиту, я ткнула ему куда-то в район почек тюбик с губной помадой и прошептала в ухо, придерживая за талию:
— Пули у меня разрывные. Дернешься — и покойник.
По телу Тычкова волной прошла дрожь. Он замер, позабыв о музыке, и, когда я указала ему на укромный уголок у стены, безропотно поплелся туда, еле волоча ноги от страха. Взоры танцующих были направлены в центр танцпола, где две малолетки в танце разыгрывали лесбийскую любовь, поэтому на нас никто не обратил внимания. Продолжая угрожать Тычкову помадой, я обыскала его и изъяла два пистолета, гранату «РГД» и остро отточенную стальную спицу. Все изъятое сложила в бумажный пакет из-под какой-то еды, взятый с одного из столиков. Пакет показала Тычкову, спросила грязно:
— И что это значит, Костик? Ты задумал что-то недоброе против меня?
— Нет, это я для самозащиты, — возразил он, кажется, искренне, — кругом полно всяких отморозков. Жить просто страшно.
— Пойдем. Вперед! — скомандовала я и, тыкая помадой в спину, повела к охране. Охранник, заглянув в пакет, посмотрел на меня округлившимися глазами.