— На полу нашла, подумала, что вам пригодится, — пояснила я и, не успел он опомниться, спешно ретировалась в зал, уводя за собой Тычкова. За несколько секунд, что мы стояли у входа, я заметила в фойе Земляного с двумя оперативниками. Тычков, не ведая, что творит, наверно, привел их за собой, не заметив слежки. Они могли все испортить.
Подстегиваемая своими опасениями, я грубо подталкивала бандита в спину. Потом взяла под руку и потащила в главный зал мимо охраны почти волоком.
— Ты собираешься меня кончить здесь? — с отчаянием спросил Тычков, едва поспевая за мной, бледный как труп.
— Чего несешь? — буркнула я. — Мы же договорились.
— Только не надо меня лечить, — скривился Тычков, — если ты показала мне лицо, значит, не собираешься оставлять меня в живых. Думаешь, я не знаю ваши киллерские порядки.
— Расслабься, придурок, на мне грим, — соврала я нагло, — не могла ж я сюда явиться в маске-чеченке с прорезями для глаз на лице. Охране на входе это бы не понравилось. Появятся всякие подозрения.
— Да точно, так ты в гриме! Фу, а я, блин, не заметил, — с облегчением выдохнул он и улыбнулся: — Ну а где мои вещи, куда мы идем?
— Увидишь, — пообещала я.
Мы уже находились перед столиком, за которым сидел Конюков, когда произошла драматическая развязка всей пьесы с заказчиком. По начавшим расширяться глазам клиента я поняла, что за спиной происходит что-то нехорошее, и прореагировала мгновенно. Резкий поворот, удар, и рука с пистолетом, нацеленным в затылок Тычкову, ушла вверх. Следом выстрел, заглушенный музыкой и глушителем. Пуля, просвистев над головой бандита, погасила левый глаз гигантского осьминога, но никто в зале не обратил на происшедшее внимания. Танцующие рядом пары тоже не заметили ничего необычного — мои действия были быстрыми и четкими. Я выбила пистолет, который убийца прикрывала платком, врезала ей под дых и усадила рывком за столик. Бледный Тычков посмотрел на пистолет в моей руке и воскликнул, перекрикивая музыку:
— Это же мой, который у меня в ночном клубе увели! Так вот кто это сделал!
Я посмотрела на скорчившуюся на стуле заказчицу. Она изображала парня. Была одета в кроссовки, широкие штаны и тонкую светящуюся в свете ультрафиолетовых ламп кофту с наброшенным на голову капюшоном.
— Кто это? — испуганно спросил Конюков, глядя на сидящую рядом фигуру.
— Это заказчица, — ответила я и, как фокусница, сняла с головы женщины капюшон, потом — черный парик, приготовленный ею для отхода. Из-под черного парика рассыпались светлые волосы, и на Конюкова взглянула его жена Анжела. Я не удивилась. Слишком многое указывало на нее.