Прямо в машине я связалась с Валерием Игнатьевичем и попросила узнать, что выяснили по людям, звонившим Бурсову. Он сказал, что оперативники, записав разговоры, тут же пробили телефоны звонивших через свою базу данных и послали коллег по адресам проверить, что к чему. Первый звонок, про который мне говорил Бурсов, привел милиционеров в пятиэтажный дом в районе университетского городка, где проживала с семнадцатилетним сыном Солдатова Владислава Сергеевна. Про Бурсову Солдатова ничего не знала и по телефону не звонила. Мог звонить сын, но Владислава заявила, что давно не видела его, вроде шляется где-то. А учился, между прочим, сынок в университете, в котором преподавала Роза. Недавно парня отчислили.
— Интересный момент, — отметила я.
Второй звонок, когда говоривший обматерил Бурсова и заявил, что он попал на бабки, был от Белаза. Бандита разыскали в ночном клубе «Осьминог». Естественно, Алик-джан Идрисович сказал, что про звонок знать ничего не знает, а сотовый у него день назад украли в казино «Золото инков». Следившие за домом Бурсова оперативники даже заключили пари на результаты фонологической экспертизы записи телефонного разговора. Один из оперов упрямо указывал двум другим, что Алик Белаз не такой дурак, чтобы угрожать со своего сотового самолично. Для этого у него есть соответствующие люди, например Снежок. Я была полностью согласна с оперативником. Последний абонент звонил Бурсову три раза, разыскивал Розу. Этим абонентом оказался директор крытого рынка «Караван», Владимирский Алексей Георгиевич. Не застав его дома, оперативники перезвонили Владимирскому на сотовый и спросили, по какому делу он разыскивал Розу. Директор рынка очень удивился звонку милиционеров, но быстро собрался и рассказал о своем мимолетном знакомстве с Розой. Бурсова покупала у него со скидкой продукты для сироток — фрукты, сладости. Вот он и разыскивал ее, чтобы спросить, не надо ли ей чего еще. Я поблагодарила Валерия Игнатьевича за информацию и отключилась.
Подрулив к подъезду Бурсова, я затормозила. Никто не обратил внимания на неприятную, злобного вида грымзу, устремившуюся в подъезд с тяжелыми сумками. Внутри подъезда стояла мертвая тишина. Я вызвала лифт, затем послала его на восьмой, прислушалась — никакого движения, только гул лифтовых механизмов да звук открываемых и закрываемых дверей кабины. Вызвав лифт снова, я вошла в него и доехала до четвертого этажа. Лестничная площадка четвертого была пустой. Проверила этажом выше и ниже — то же самое, и только после этого позвонила в дверь Бурсова.