– Слушаю! – я почти кричала.
– Я думал, ты уже не ответишь, – сказал Порошин сдержанно.
– Что с Ларионовым, что он рассказал? – я сразу перешла к делу.
– Много интересного, очень много!
– Опять меня приплел?
– Нет, ты тут ни при чем. Может, встретимся где-нибудь?
У меня уже не было сил выбираться из дома и где-нибудь встречаться. В последние два дня я только этим и занималась.
– Лучше приезжай ко мне, – предложила я, – поговорим в домашней обстановке.
– Ого, – присвистнул Володя, – ты приглашаешь меня в гости? Я и не надеялся, что когда-нибудь ты удостоишь меня такой чести.
– Прекрати трепаться и тащи свою задницу сюда! – рявкнула я и отключилась.
Порошин приехал с тортиком и бутылкой шампанского, как будто я его не для делового разговора пригласила, а для знакомства с родителями. Он сиял и благоухал, а тетушка моя просто сияла от счастья. Она уже не надеялась, что увидит в нашем доме мужчину «с намерениями».
– Кто он? – шепнула мне на ухо тетя, расплываясь в улыбке.
– Друг, – сухо ответила я.
– Он пришел делать тебе предложение?
– Тетя, успокойся. – Я попыталась умерить ее разгулявшуюся фантазию: – Ты что, не видишь разницу между другом и женихом?
– Уже нет, – сказала она кокетливо и пригласила всех на кухню. – Сначала ужин, потом дела, правда ведь?.. – тетушка посмотрела на Порошина и замялась, потому что не знала, как обратиться к человеку.
– Владимир, – подсказала я.
– Владимир, чудесное имя!
Порошин явно не ожидал такого приема, но не растерялся: сел на табуретку, положил на колени салфетку и потер руки, разглядывая новое блюдо тетушки.
– Выглядит аппетитно, это вы готовили? – Он посмотрел на тетушку.
– Я, – не без гордости призналась она. – Но Женечку я тоже научу.
– Очень на вас рассчитываю, – сказал Порошин, вонзая вилку в самый центр нового блюда.
– Володя, не увлекайся, – шепнула я ему, когда тетушка вышла за наливкой, – что сказал Ларионов?
– Издеваешься, Евгения Максимовна, – усмехнулся он, – тут такие яства, а я про Ларионова думать должен? Ты лучше на мясо налегай, а то вон какая тощая стала. Вот наемся, тогда поговорим про Ларионова, а пока, – он оглядел стол, накрытый моей тетушкой, – передай-ка мне хлеба. Белого.
Я поняла, что от трапезы Порошина не оторвать, поэтому сдалась и вместе со всеми принялась пробовать новое тетино блюдо, запивая его вишневой наливкой домашнего производства.
Когда мы наконец-то добрались до моей комнаты, чтобы поговорить о деле, Порошин еле ноги передвигал. Сытный ужин тяжелым камнем упал в желудок вечно голодного следователя, и теперь он мечтал только об одном: поспать.