– Что сказал Ларионов? – я возвратила Владимира к грубой реальности.
– Пять минут – перекур, и я все тебе расскажу, – взмолился о пощаде объевшийся Порошин.
Когда сигарета была затушена, я зло посмотрела на Володю и повторила вопрос:
– Что тебе сказал Ларионов?
– Ладно, ладно, успокойся. Давай сядем, и я тебе все расскажу.
Мы устроились на диване.
– К Китороага обратились люди из Москвы: попросили помочь провернуть одно сомнительное дельце. Ларионов говорит, что он с самого начала пытался отговорить коллегу. Но теперь, когда Китороага мертв, можно всю вину скидывать на него, сама понимаешь.
– Что за сомнительное дело?
– В Тарасов должна была приехать молодая женщина, при ней была интересующая москвичей информация. В том, что информация у женщины, они не сомневались, потому что долгое время следили за ней, правда, с небольшим отставанием.
– Москвичи хотели, чтобы наша местная милиция засадила Колыванову в кутузку и отобрала у нее все вещи, среди которых должна была быть интересующая их информация?
– Точнее, микрофильм, – добавил Порошин, хотя я и без него знала, что именно нужно было этим людям. – Не совсем так. Москвичи подозревали, что Колыванова попытается продать этот микрофильм. Они планировали убрать и ее, и покупателя, а на сотрудников милиции возлагалась элементарная миссия: забрать с места преступления вещи и найти среди них то, что нужно.
– Бред какой, – поморщилась я.
– Согласен, – кивнул Порошин. – Но о дальнейших событиях я не буду тебе рассказывать, ты и так все знаешь.
– Зинка встретилась со мной, стала рыться в своих вещах, чтобы показать мне свой новый паспорт, а они решили, что я и есть покупатель…
– И выпустили в вас пять пуль, – продолжил Порошин.
– И ни одна не достигла цели, – закончила я.
– Они рассчитывали, что все пройдет без сучка и задоринки, и совершили одну грубую ошибку: использовали машину Китороага. Кстати, за рулем он сам и сидел, по крайней мере, со слов Ларионова.
– Но Ларионов тоже получил дырку в живот, это говорит о том, что и у него рыльце в пушку?
– Разумеется, но он все валит на погибшего Китороага.
– Засранец! – не сдержалась я.
– Кто засранец? Это ты обо мне? – улыбнулся Порошин.
– Да ну тебя, – отмахнулась я.
– А у тебя что нового, подруга пришла в себя? – спросил Володя как бы между прочим. Он наверняка знал, что Колыванова до сих пор в тяжелом состоянии. Но я его очень удивила, рассказав о своей встрече с Максимовым.
Слушая мой доклад, Порошин быстро забыл о переедании и тяжести в желудке. Информация, которую получила я, идеально дополняла ту, что раздобыл он благодаря заявлению Ларионова.