Гурьев так стиснул челюсти, что мышцы едва не свело судорогой. Мишима сидел, закрыв глаза, и на его лице царило выражение полной отрешённости. Гурьева это обмануть не могло – он знал, что сэнсэй не пропустил ни единого звука. Городецкий, переведя взгляд с лица Мишимы на Гурьева, продемонстрировал волчий оскал желтоватых от табака, но оттого не менее красивых, крупных зубов:
– Ориентирую дальше. Идёт торговля не только предметами роскоши и произведениями искусства. Идет торговля людьми. Заложниками, членами семей «бывших», «контрреволюционных элементов». Есть посредники. Некий американский господин Гаммер[121], например. Некоторых заложников ставят к стенке, чтобы всё выглядело как можно убедительней. Вы спросите, при чём здесь я? С удовольствием отвечу. Я – сотрудник отдела по борьбе с особо опасными преступлениями. Вышеупомянутые действия всесоюзной коммунистической партии большевиков и ее подразделения – Общесоюзного Главного Политического Управления, а так же их пособников вроде господина Гаммера – квалифицируются по статьям Уголовного уложения Российской Федерации, как грабеж, разбой, хищение народной собственности и личного имущества граждан в размерах, не имеющих прецедента в истории. В связи с этим мною, командиром следственно-розыскной части отдела по борьбе с особо опасными преступлениями Главного управления рабоче-крестьянской милиции города Москвы Городецким, принято к производству настоящее расследование. А поскольку попутно совершается невероятное количество тяжких преступлений, непосредственно связанных с делом об ограблении России бандой ВКП(б) – ОГПУ, работы будет столько… Небо с овчинку покажется.
Тишина длилась и длилась. И когда Гурьеву показалось, что конца ей не будет, Мишима открыл глаза:
– Боги будут свидетелями, – мы уклонялись от схватки, сколько могли. Но вы, вероятно, правы. Теперь война пришла и постучалась в нашу дверь. Сама. В чём карма? Принять бой и погибнуть? Что ж. Мы готовы.
Городецкий заговорил снова:
– Я знаю, что вам обоим, как и мне, далеко не все равно, что делается и что будет. И вы – не одни. Знаете, когда-то я тоже думал, что я – один, и самое лучшее, что я могу сделать – это прислониться спиной к стене и отбиваться до последнего… Но вышло иначе. Мы собрали команду. Настоящую команду, которой я верю больше, чем себе, хотя и небольшую. Пока. И нам нужны еще люди. Каждый, кто понимает, что и как следует делать, дорог нам всем вместе и каждому в отдельности. Только вместе мы – сила. А шипеть из щели и сжимать дулю в кармане – что в этом толку?! Надо драться. Нет выхода, иначе… Весь мир поставят на колени. Нигде не скроешься. Нигде.