– А остальные?
– Как я могу знать? Пробовать надо.
– Ты посмотри только, Батя. Какой кадр!
– Мы договорились, сынок? – Вавилов словно не слышал всего, что было произнесено с того момента, как прозвучала его последняя реплика.
– Обещаю, – Гурьев чуть прищурился.
– Ну, добро, – лицо Фёдора Петровича вмиг разгладилось. – Человек должен всегда человеком оставаться. Иначе сам превратится в нежить.
У Гурьева было море возражений в запасе, но он промолчал. Городецкий посмотрел на него – и кивнул одобрительно.
– Теперь многое понятно, – Вавилов грузно поднялся, посмотрел на подчинённых. – Порядок наведите, ребята. Давай-ка, сынок, ко мне в кабинет. И ты, Варяг.
Расположившись за столом и усадив Гурьева с Городецким, Вавилов разорвал, по старой привычке, новую пачку папирос «Норд» пополам и, закурив, кивнул Городецкому:
– Покажи колечко.
Городецкий достал аккуратно сложенный вчетверо лист и протянул Вавилову. Фёдор Петрович долго рассматривал картинку, потом вернул бумагу:
– Размножим на гектографе. Кто рисовал? Ты, сынок?
– Да.
– Толково. Должно помочь.
– Если оно ещё здесь, – Городецкий рассеянно вертел в руках ручку-самописку. – А, Батя?
– А где? – Гурьев напрягся.
– Да где угодно, – Городецкий вынул плоский портсигар, достал папиросу, закурил, с наслаждением затянулся. – Это не Тициан и даже не Фаберже. В каталогах его нет. Я проверю, но ставлю глаз, что в каталогах оно не значится. В случайности я, как известно, не верю. Значит, работали на заказ. Так, Батя?
– Так, Пинкертон.
– Ну почему Скворушка должна была заболеть именно сейчас? – Городецкий с силой затолкал самописку в нагрудный карман пиджака и снова взял лежавшую на краю пепельницы папиросу. – Кого мне по музеям и архивам отправлять? Колумба с Сотником? Или самому? Прр-р-роклятье!
– Музеи оставьте Полозову, – Гурьев посмотрел в половину окна. – Полозову. Это несложно, ему быстрее помогут, чем вам.
– Штучная мысль, сынок, – согласно кивнул Вавилов. – Мандат мы ему оформим, чтобы по бумажкам не было вопросов. Ты ему доверяешь?
– Да. Он, конечно, в драку полезет, но с этим мы с Учителем справимся.
– Да уж не подведите.
– Варяг, – Гурьев чуть повернулся, чтобы лучше видеть Городецкого.
– Да?
– Ты с какого года?
– Пятого.
– Как же ты на Олимпиаду попал?
– Да есть пара фокусов, – Городецкий заговорщически подмигнул.
– Добро. Сан Саныч, через час я хочу видеть план мероприятий по делу. Посидим над ним, если повезёт, до обеда управимся. Двигай.
Городецкий кивнул и вышел. Оставшись с Гурьевым с глазу на глаз, Вавилов зажёг очередную папиросу и, усмехнувшись каким-то своим раздумьям, проговорил: