После моих слов Терентьева выпучила глаза, от чего еще больше стала похожа на вареного рака, но не нашла слов, чтобы мне возразить. Я продолжала на ходу строить версию.
— Я так понимаю, что у вас в этом деле есть свой интерес, и я должна о нем все знать, иначе могу случайно сделать что-то не то. Например, начну решать вопросы Лидии Петровны, но перейду дорогу вам, или наоборот. А может быть, вы этого и хотите?
— Вы прямо бред какой-то несете! Простите меня, конечно… — сказала Терентьева. Потом она резко встала и накинула на себя кружевной пеньюар, лежавший на белом пуфике. — Я хочу помочь своей школьной подруге, ведь ей больше не на кого рассчитывать. На операцию для Катюшки я денег дать не могу. Точнее, у меня нет сейчас такой суммы свободной. А Вахрушев, сволочь, все-таки обязан помочь дочери!
— А почему он считает, что Катя не его дочь? — Я стала задавать те вопросы, которые и хотела задать с самого начала.
— Это все пустые отговорки. Не его дочь, значит, ничего и не должен. На мой взгляд, Катя на отца похожа даже больше, чем Татьяна, старшая дочка. Именно он в Текстильщике с Нинкой путался, а когда Лидусик об этом узнала, Вахрушев взял да и приплел к ней школьного воздыхателя Юрку Кузнецова, хотя, я точно знаю, между ними никогда и ничего не было. Лидусик, она просто святая, только не повезло ей с мужиком…
— Похоже на то, — согласилась я. — Скажите, а вы общались с Вахрушевым в Тарасове? Знаете, как он из водителя превратился в генерального директора?
Ольга Яковлевна взяла с телевизора пачку сигарет, предложила мне, я не отказалась, и мы с ней закурили, так что ответы на свои последние вопросы я услышала не сразу. По лицу Терентьевой было заметно, что она напряженно думает. Действительно, охарактеризовать одним словом такую головокружительную карьеру сельского парня было сложно.
— Думаю, он, что называется, попал в струю, — наконец выдала Ольга и потушила сигарету. — Наверное, ему по наследству от деда, который занимал раньше какой-то пост на мебельной фабрике, перешли какие-то акции. И Нинка, рыжая стерва, имела деньжонки, ведь ее родители первыми куркулями в поселке были. Вот одно на другое и наложилось…
— Так, значит, он Нинку не бросил? — уточнила я. — Они что же, до сих пор вместе?
— Да, они поженились, — ответила Терентьева, полубоком разваливаясь на своем белоснежном «сексодроме».
Будь на ее месте кто-то другой, это казалось бы вульгарным, но Ольга обладала классической красотой и в свои тридцать пять лет была в хорошей форме. Как ей удалось сделать карьеру в Тарасове, я вполне понимала — она удачно вышла замуж. Когда мне довелось общаться с ней как со свидетельницей в прошлый раз, я много слышала о ее муже, двоюродном брате убиенной. Но тогда он был в загранкомандировке, а теперь оказался дома. Точнее, в данный момент он как раз вернулся из аптеки.