Перед моими глазами мелькало множество цифр, которые никак не хотели укладываться в голове, уставшей от послеобеденного калейдоскопа событий. Я поняла, что без чашки крепкого кофе не смогу «отделить зерна от плевел», поэтому отложила бумаги в сторону и направилась в кухню. Едва я подумала о том, что Буренков наверняка пристыдил бы меня, заглянув в мой холодильник, раздался телефонный звонок. Я сняла трубку и услышала Витькин голос:
— Танюша, может быть, ты все-таки вернешься? Мне так плохо здесь одному…
— Я не просила тебя остаться, когда ты уезжал в Москву.
— Значит, это месть? — перебил меня Буренков.
— Не говори глупостей, — оборвала его я. — Меня удивляет, что ты до сих пор не понял, в какой переплет попал. Я очень прошу тебя, Витя, не мешай мне. Я должна как можно быстрее во всем разобраться. Спокойной ночи, отдыхай. Завтра утром я тебе позвоню.
Буренков тяжело вздохнул и повесил трубку.
Я стала варить себе крепкий кофе, а мысленно перечислять все то, что могло быть начинкой в мягкой мебели «Нинель»: оружие и боеприпасы, драгоценности, деньги, возможно валюта, да еще и фальшивая, наркотики… Чтобы это ни было, в моих руках оказывался хороший крючок, на который можно было поддеть Вахрушева и выставить ему свои требования. В голову пришла шальная мысль, что неплохо бы использовать Витьку Буренкова в качестве инструмента давления на Николая Константиновича. Я еще не знала, как именно такое проделать, но интуитивно чувствовала, что просто необходимо использовать факт его участия в механизме загадочного вахрушевского бизнеса.
Нет, я не хотела подставить Буренкова на расправу ни здешнему «мебельных дел» мастеру, ни его московскому боссу. Надо было придумать такой ход, чтобы сразу сделать два дела: помочь и Лидии Петровне, и Витьке.
Идея показалась мне настолько удачной, что забивать голову данными из бухгалтерских отчетов мебельной фабрики «Нинель» мне совсем расхотелось. Работа с цифрами всегда казалась мне такой скучной!
Около полуночи в квартире Вахрушевых раздался телефонный звонок. В ожидании сенсации я замерла.
— Слушаю, — ответил мужской голос, вероятно принадлежавший Николаю Константиновичу.
— Я не разбудил? — спросил также мужской голос, но с акцентом, вроде бы азиатским.
— Нет, я еще не ложился. Что-то случилось? — голос Николая Константиновича звучал неуверенно. Казалось, он находился в предчувствии беды и ему было не до сна.
— Дорогой, мне кажется, тебе надо расширять производство, — обладатель акцента сделал значительную паузу. — Ничего, если ты одну ночь не поспишь и подумаешь, как тебе завтра выполнить две нормы…