— Между прочим, так говорить с твоей стороны большое свинство, — возмутилась я. — Ирландское рагу было очень вкусным, ты все съел, добавки попросил, а потом еще и тарелку вылизал!
— Так ведь я тогда очень есть хотел! Я бы все что угодно съел и всю посуду тебе вылизать мог!
— Если так, то я вообще тебя не понимаю. Женился бы, пусть бы жена тебя и кормила, никаких проблем.
— Ты что, Танька, с ума сошла? С моей-то работой, кто за меня замуж пойдет? А если уйти, так я ничего другого не умею. Конечно, — тут физиономия Мельникова приняла самое противное выражение, — вот если бы меня, например, миллионер замуж позвал, тогда другое дело. Но не всем же так везет, как некоторым.
— Да не миллионер он, сколько раз тебе говорить, — машинально отмахнулась я, потом сообразила, дернулась. — Стой! Ты это о чем?
— О Романе, естественно, — Андрей был абсолютно невозмутим. — Встретились мы недели три назад. Совершенно случайно.
— Да? И как он? — у меня невозмутимость была качеством пониже, чем у Мельникова.
— В общем, ничего, смурной только. Про тебя спрашивал.
— Ну и глупо. Если ему так интересно, мог бы сам мне позвонить.
— Это ты глупости говоришь! — нахмурился Мельников, ну прямо воплощение мужской солидарности. — Роман — нормальный мужик, а не тряпка половая. Если уж ты его бросила, он тебе в друзья набиваться не будет.
— С ума сошел? — не поверила я. — Когда я его бросала? Это что, он тебе сказал?
— Неужели ты думаешь, мы с ним это обсуждали? Просто я знаю тебя и немного знаю его. И на данный момент Роман не производит впечатления человека, которому удалось совершить такой невероятный поступок, как оставить с носом саму Татьяну Иванову.
— Вообще-то, никто никого не бросал, Андрей, — поморщилась я. — Просто мы разошлись по обоюдному соглашению. Мирно так, без скандалов… — я все-таки не удержалась и вздохнула.
— Не понимаю, Танька, какое, к черту, соглашение? Он тебя замуж звал?
— Звал. Но с условиями. Я должна закрыть свое агентство.
— Что, вообще работать нельзя? — удивился Андрей.
— Почему, можно. Даже предлагал — юрисконсультом, в его фирме. Или преподавать. Но только что-нибудь подобное. Он, видишь ли, не может допустить, чтобы мать его детей, размахивая пистолетом, гонялась за преступниками. Смысл по крайней мере был примерно такой.
— Какая мать? — Мельников, не готовый к такому повороту, растерянно хлопал глазами. — При чем здесь какие-то дети?
— Брак предусматривает рождение детей и дальнейшее их воспитание, — пояснила я. — Роман хочет, чтобы я именно этому посвятила свою жизнь. Я предложила другой вариант. Дискуссия была длительной и бурной, но консенсуса достичь не удалось. Вот, собственно, и вся история.