Я быстро собрала свои бумажки — они Курбатова не заинтересовали — и танцующей походкой направилась к двери, чувствуя спиной горящий взгляд сексуально озабоченного мужика.
— Подождите, я должен вас проводить! — И Курбатов выскочил из-за стола с легкостью, не свойственной ему раньше. В теннис, наверное, побегал — поспортивней стал. Вообще, надо сказать, Виктор Сергеевич Курбатов, семь лет назад бывший обычным институтским преподавателем, теперь выглядел огурцом. Упругая походка, отсутствие морщин — да, это был видный мужчина. Его кондиции — а ведь ему не менее пятидесяти пяти — мог бы позавидовать любой тридцатилетний.
У дверей Курбатов галантно склонился над моей ручкой и двери мне распахнул самолично. Я же напоследок подарила ему самый женственно-томный взгляд, на который только была способна. По-моему, у него до вечера все будет чесаться! Да и как я буду потом справляться с ним — ума не приложу. Не бить же его снова каблуком в пах?! Ладно, Таня, будем решать проблемы по мере их возникновения. Сейчас мне открыта дорога на губернаторский бал. Где наверняка в чьей-то голове скрывается разгадка исчезновения моей подруги!
Серой мышке в приемной я велела прислать шофера к восьми в гостиницу «Хорватия», справедливо предполагая, что именно там остановилась настоящая Климкина.
Затем я покинула курбатовское святилище и направилась выяснять дальнейшую судьбу многострадальной Жанны Леонидовны, не в добрый час решившей посетить наш город.
Под дверями приемной я натолкнулась на неприкаянно стоящего с круглыми глазами Игорька. Его праздношатающийся видок опять разозлил меня. Когда я делаю дело и иду по следу, как гончая, у меня в сердце уже не остается чувств даже к своим мужчинам. Тем более если они стоят с таким бестолковым видом вместо того, чтобы четко и ясно изложить мне жизненно важные обстоятельства.
— Ну что там с ней?! Где она?! Оклемалась? — накинулась я на него.
— Ой, Татьяна, что ты натворила! Боюсь, у Климкиной сотрясение мозга. И, как мне кажется, у нее теперь вообще беда с головой! Я ее водичкой побрызгал, очнулась, спрашивает: «Что со мной было?!» Я ей: «Вам стало плохо, и вы упали. Давайте я отведу вас к врачу». И повел. Она еле идет, говорит, в глазах темно, врач сказал — возможно, это сотрясение. Возможно, и нет. Она поехала к себе в «Хорватию» отлеживаться! Самое главное — несчастная, по-моему, забыла, кто она такая! — заговорщицким голосом прошептал Игорь, всунув губы в мои волосы возле уха.
— Как так?!
— А так, кажется, у нее отшибло память. Амнезия. Она шла и все твердила: «А где я? А что со мной?! А кто вы?!» Это мне-то, она меня знает сто лет. Я ей дал машину с шофером и отправил в гостиницу, говорю ей: «Вы там живете, отдыхайте пока, я вас потом навещу!» И что теперь с ней делать?! Она совершенно не в своем уме. Завтра ее хватятся в Москве и…