— Пошли со мной.
Я повиновалась и проследовала за Еременко в компьютерный зал, надеясь, что за этим последует рассказ о нетривиальном развитии сюжетной линии, произошедшей двадцать первого сентября.
— За этим компом сидел я, вот здесь — Делун, — водил пальцем в пространстве мой собеседник, указывая на рабочие места, в настоящий момент пустующие. — А вот здесь лазил в Интернете Скопцов. Он посетил сайт «Европы-плюс» и любовался фотографиями диджеев. Его сильно забавляло, что милые голоса радиоведущих не стыкуются с их весьма потертым и посредственным внешним видом.
— Этот момент вы почему-то тоже хорошо запомнили, — саркастически заметила я. Создавалось впечатление, что Еременко будто специально толкает подготовленную речь относительно безукоризненного алиби Скопцова. Хотя я не делала акцента на том, кто меня интересует больше — он или Делун. Тем не менее мой задумчивый визави с особой тщательностью разрисовывал предо мной в деталях, чем занимался в интересующий меня период времени Скопцов. У Алексея что, на самом деле такая незаурядная память?
— Запомнил, потому что Виталя своими постоянными выкриками и комментариями мешал нам с Ромкой работать. На одну фотографию — это был особо редкий экземпляр — я даже подошел посмотреть. Вместо очков — две лупы, на вид — не больше пятнадцати лет, а взгляд, как у перекормленного ежика, — осоловелый.
В этот момент на лице Алексея возникло нечто, отдаленно напоминающее оскал питекантропа, но им выдаваемое за улыбку.
— Впрочем, — добавил он, когда его «милая» улыбка погасла, — творческие люди, как правило, всегда со сдвигами в ту или иную сторону.
Я пыталась выкристаллизовать свои ощущения относительно честности этого человека. Тревожный сигнал был один: наличие у Алексея слишком незаурядной памяти. Самое прискорбное, что я не могла никак проверить, действительно ли его память настолько хороша, или же он просто заучил все то, что продиктовал ему Скопцов.
Думаю, выгораживать друга из чувства солидарности можно, но не в таком серьезном случае. Значит, придется просветить Еременко, сказать, по какому такому поводу я задаю ему столь нестандартные вопросы. До сих пор Алексей, видимо, из-за полного отсутствия любопытства даже не пытался это выяснить.
Вкратце я посвятила его в суть дела. Рассказала про ужасную смерть Ксении Даниловны и про возможность участия в убийстве тех двоих, которые утром двадцать первого сентября якобы никуда не отлучались из Интернет-кафе. В лице Еременко ничего не изменилось. Не дрогнул ни один мускул, не возникло даже вялого интереса к произошедшему. Никакого осознания последствий за дачу ложных показаний. Ни-че-го.