— Вы извините меня за беспокойство, я пойду. Наверное, мы не поняли друг друга — они ко мне поехали, я — к ним, вот мы и разминулись по дороге, — соврала я, чтобы отвязаться от бабули.
— А почему же Ленка в тапочках была? — спросила меня соседка. — Странно это как-то…
Я ничего не сказала ей по этому поводу и, еще раз извинившись, ушла. Все-таки я опоздала! Тур Хейердал куда-то увез мою подругу и, скорее всего, не в путешествие по Волге-матушке на своей папирусной лодке… У меня были все основания полагать, что этот географ взял Ленку в заложницы. Интересно — это мой неожиданный звонок так его напугал или он уже спланировал это похищение?
Я спустилась вниз и в растерянности остановилась около своей «девятки».
— Что случилось? На тебе лица нет, — заметил водитель «Форда». — Я могу чем-нибудь помочь?
— Я же просила связаться с Крестоносцевым! — рявкнула я.
— Успокойся, милая, я уже с ним связался.
— Ну и?..
— Борис Тимофеевич, в принципе, не против поговорить с тобой. Набрать его номер?
— Набери.
Я взяла трубу, которую протянул мне охранник.
— Здравствуйте, это Иванова. В ваших списках я нашла одну женщину, которая имеет определенное отношение к происходящему.
— Кто это?
— Вележева Олеся Ильинична.
— Да? И чем же она тебя заинтересовала? — осведомился Силин-Крестоносцев.
— Логическая цепочка моих размышлений очень длинна. Рискну предположить, что вы ей отказали.
— Вряд ли. Мы редко кому отказываем, таких случаев единицы, и всех отказников я помню. Вележевой мы помогли. Иванова, это все, что ты хотела узнать о ней?
— Да вы еще ничего мне не сказали! Эта женщина определенно играет важную роль во всем происходящем, и мне надо узнать о ней как можно больше…
— Узнавай, ты же сыщица, а я здесь ни при чем! — в голосе Крестоносцева звучала язвительная надменность.
— Борис Тимофеевич, только что была похищена женщина, и я не удивлюсь, если именно на вас падет подозрение в этом преступлении…
— Почему на меня?
— Потому что Сологубов в следственном изоляторе. Нет, конечно, в вашем фонде двадцать четыре штатных сотрудника, но подставить председателя интереснее, чем уборщицу…
Мои доводы урезонили Крестоносцева, и он сказал совсем другим тоном:
— Хорошо, я попробую что-нибудь выяснить об этой Вележевой. Но не такая уж она важная птица, чтобы кто-то из моих людей о ней помнил. Иванова, а ты не ошибаешься в своих предположениях?
— Версия насчет Вележевой до конца не отработана, поэтому ошибаюсь я или нет, делать выводы пока рано, — официальным тоном заявила я.
— Иванова, ты мне испортила выходной день, — упрекнул меня председатель благотворительного фонда и отключился. Я даже не успела потребовать у него, чтобы он отозвал своих людей.