Просто его внешность была такой размытой и типичной, что на него было легко не обратить внимания.
* * *
— Какая незадача, — вздохнула Танька. — Значит, теперь они получат эти сведения, и тогда…
— Зачем они им теперь?
— Что? — не поняла меня Танька.
— Зачем кому-то теперь эти сведения? — повторила я. — Если там компромат на Халивина, ему весь этот джаз уже не повредит.
— Правда, — выдохнула Татьяна, прижав ладошку к щеке. До нее дошла вся кошмарная абсурдность ситуации, и она поникла.
— Господи, что же будет с Федькой? — простонала она. — Он этого не переживет…
Я не знала, что ей сказать. Конечно, у каждого из нас есть дежурный набор фраз, соответствующих тому или иному трагическому случаю. Но в реальности — что бы тебе ни говорили, ты все равно останешься при своем горе. И даже если личность Халивина была не такой уж симпатичной, на ум приходил летящий ангел, нарисованный покойным, и вместо злости появлялась жалость.
Ведь когда-то он рисовал ангелов…
Вернувшись во двор Халивина, я увидела все ту же милицейскую машину. Значит, времени прошло не так уж много. Я не могла отделаться от мыслей, связанных со странным похищением дискеты.
— Он не мог нас обогнать, — вслух размышляла я.
— Почему? — спросила Танька. — Вполне мог…
— Ну а откуда тогда он знал о тайнике? — спросила я.
— Может быть, он… — Девочка задумалась.
Действительно, концы с концами сходиться не желали. Вывод напрашивался только один — он уже следил за ними. Раньше. Тогда почему вторичное похищение состоялось только сегодня? Или ее похитили раньше, но сейчас продемонстрировали специальный спектакль для Тани Ивановой?
— Ох, какая же получилась дребедень! — вздохнула я. — Если нам удастся в этом разобраться, надо будет вытребовать медаль. За особые заслуги.
— Зачем она вам? — серьезно отнеслась к моему желанию Таня.
— Буду носить на шее, как собака. Повешу на атласную ленточку и стану гордиться.
Милиция все еще не появлялась из подъезда.
— Что они там делают? — уныло вопросила я небеса, устав от холода и ожидания.
— Работают, — передернула плечом Танька.
Я втянула голову в плечи и засунула руки поглубже в карманы. Холод был отвратителен. В нем было нечто неестественное.
— В мае должно быть тепло, — сумрачно сообщила я.
Наконец на пороге появились менты. Ужасно озабоченные и суровые, они поспешили к машине. Я начала нетерпеливо ожидать их отъезда, но они кого-то ждали. Негромко переговаривались между собой, посматривая в сторону подъезда.
— Ну вот, — проворчала я, когда из подъезда появился тот, кого они так ждали. — Только его мне и не хватало.