— Нет, не только он. Вся верхушка ПТН.
О господи!
— Так на дискете были все имена?
— Конечно. В этом весь прикол… Если сейчас эта дискета у них, пиши пропало. Они ее уничтожат.
— А копия? Ты что, не скачал ее на винт? — спросила я в надежде, что ему хватило на это ума.
— Нет, я не успел.
«Или не догадался, — подумала я. — Ох, как это глупо!»
— Ладно, будем искать.
Он взглянул на меня с надеждой.
— Вы не думайте, мы вам заплатим! — поспешил заверить меня Федор.
— Сначала вы мне поможете, — заявила я.
— А как?
— У тебя есть видеокамера?
— Есть.
Значит, есть… Это очень хорошо.
— Друзья по партии придут на похороны?
— Конечно, — передернул он плечом.
Мне там появляться нельзя, это ясно как божий день. Меня вычислят сразу. Я закусила губу, пытаясь сообразить, как же мне поступить. Подставлять детей?
— А в квартиру прощаться?
— Думаю, да…
— Ты сможешь установить видеокамеру так, чтобы она была незаметной?
Он окинул взглядом комнату и кивнул.
— Постараюсь.
И мы начали продумывать наш план. На осуществление его оставалось крайне мало времени. И нам следовало поторопиться.
* * *
Покидая квартиру Халивина, я бросила взгляд на Людмилу Сергеевну. Она все так же хаотично и бессмысленно двигалась по комнате.
— Ты справишься? — с сомнением спросила я Федора. Мне внушало опасение ее состояние.
— Скоро придет Стас. Я ему уже позвонил.
— Все-таки я бы вызвала врача, — посоветовала я.
— Это шок. Он пройдет. И тогда будет еще страшнее. Она даже не могла себе представить подобное. Жизнь семьи была спокойной, безмятежной. И — вдруг такой расклад…
— А ты? Мог себе представить?
Он встретил мой вопросительный взгляд очень спокойно. Бледное подобие улыбки с оттенком горечи появилось на его губах.
— Да, — уверенно ответил он. — Я этого ожидал. Может быть, надеялся, что этого не произойдет, но чувствовал, что мои надежды тщетны. Понимаете, мой отец напрашивался на такой конец. И эти его друзья… Вы заметили, какие у них глаза? Заторможенные. Или еще лучше сказать — замороженные. Как будто они предпочитают двигаться по инерции. И если что-то появляется на их пути, они стоят какое-то время, не понимая, почему это здесь появилось. А потом сталкивают с дороги это «что-то». Потому что они должны двигаться дальше. По намеченной траектории…
— Ты считаешь, что твой отец начал им мешать?
— Нет, он просто устал двигаться и все чаще начал останавливаться, — задумчиво произнес Федор. — Наверное, одна из этих передышек и стала для него роковой. Ведь когда ты останавливаешься, появляются мысли. И ты невольно начинаешь задумываться. Я боюсь, что именно это он и начал делать. Задумываться. А в его положении это было опасно.