— У нас только один «люкс», и он занят, — удивленно ответила она.
— Надолго?
— До позднего вечера.
Я снова заняла пост внутри автомобиля. Ждала я полтора часа. Первым из бани вышел Мартынов и сел за руль «Ауди». Макаревич появился спустя пять минут.
«Ну и дела», — подумала я. По-своему это была удача сегодняшнего дня. Не зря же кости предсказывали мне ее. Несмотря на то что все говорило о сепаратных переговорах Мартынова с конкурентом, я все же решила не исключать возможности и более крутых игр, неизвестных мне.
На следующий день я подъехала к «Сфере». Войдя в холл, я не обнаружила там охранника, который приставал ко мне в профилактории. Новый парень в точно такой же форме сказал мне, что Капитонова сейчас нет и я могу поговорить только с Синицыным. Я поднялась в кабинет к Синицыну и увидела наконец своего горячего поклонника из раздевалки. Он сидел с заклеенной пластырем правой половиной лица. Увидев меня, парень отвернулся и сделал вид, что разглядывает птичек на ветке дерева за окном. Секретарша доложила о моем приходе Синицыну, и меня незамедлительно пригласили в кабинет.
Кабинет Синицына был заставлен стеллажами со специальной литературой и папками с документами. Здесь царила атмосфера напряженной деятельности. Было видно, что владелец кабинета занимается конкретной ежедневной работой. Если Капитонов был лицом фирмы, то Синицын скорее всего влялся ее мозгом.
Синицын вяло пожал мне руку и сказал, что Капитонов появится только после обеда.
— Попробуйте застать его дома. Он обычно обедает там в час дня. Если есть какие-то вопросы, я отвечу.
— Владимир Иванович, вы пытались когда-нибудь договориться с конкурентами? Если да, то чем это закончилось?
Синицын отложил бумаги и сказал:
— Мы — люди мирные и воевать не хотим. Мы пытались договориться, в частности с Макаревичем, но в силу ряда причин переговоры зашли в тупик. В основном из-за его грубого и неуважительного поведения. Потом он сам выступил с инициативой компромисса, но, как нам показалось, больше делал вид, что готов разговаривать. На самом деле просто тянул время для выгадывания лучших условий.
— И больше переговоры с ним не велись?
— Нет.
— Что ж, спасибо.
Синицын пожал плечами и уткнулся в свои бумаги. Я вышла из банка, завела машину и поехала на Набережную.
Дверь квартиры Капитонова мне открыла Ольга.
— Виктор Михайлович дома?
— Нет, но скоро будет. Заходите, Владимир только что звонил мне и предупредил о вашем визите.
Я прошла в квартиру, удивившись предусмотрительности Синицына.
Ольга на сей раз провела меня в свою комнату, где она разбирала какие-то бумаги. Это был кабинет, в котором хранились ее личные вещи. На стенах висело множество фотографий, изображавших хозяйку комнаты в различные периоды ее жизни: школьница, выпускница школы, студентка. Групповые фотографии: школа, студенческая компания. Ольга с двумя мужчинами (Капитоновым и Синицыным), Ольга на пьедестале почета с каким-то кубком. Рядом висели фотографии всей честной компании. По-видимому, Ольга специально подбирала фотографии таким образом, чтобы они отражали характер человека: Мартынов, улыбающийся, играющий мускулами, раздетый по пояс, с веслом в руке; Буцаев, развалившийся на диване с рюмкой; Ищенко, сидящий в углу на какой-то вечеринке, — на фотографии он показался мне таким же «застегнутым» человеком, каким я видела его в профилактории; неизвестный мне мужчина, обнимающий двух женщин, — видимо, Салтыков; Капитонов в центре большой компании; Синицын, с грустной улыбкой прислонившийся к дереву…