Оставалась еще одна ниточка — тонюсенькая, но все же способная вывести меня к «чистой воде».
Выйдя из квартиры Эдика, я направилась к двери напротив.
Нажав кнопку звонка, услышала шаги, и голос старухи Козленко спросил:
— Кто там?
* * *
— Это Таня. Помните, я вчера приходила к Эдику?
Дверь приоткрылась. Старушка изучала меня острым взглядом в щелку, а узнав, открыла дверь.
— Что? Непорядок какой?
Я вздохнула.
— Вчера я сказала вам неправду. На самом деле я из милиции.
Я протянула ей свою «липовую» ксиву. Она взяла ее, водрузила на нос очки и внимательно читала минут пять, заставляя мое сердце трепетать от ужаса, что она сфокусирует свое внимание на просроченном штампе.
— Так бы сразу и сказали, — недовольно проворчала она, возвращая мне удостоверение. — А то — я к Эдику, за квартирой проследить… Проходите.
Она пропустила меня внутрь и сразу спросила:
— Значит, правда Эдька вляпался? С этими монахами?
— Простите, как вас зовут? — поинтересовалась я.
— Вера Семеновна, — сообщила она.
— Вера Семеновна, что это за монахи? И как они могут быть связаны с исчезновением Эдика?
— Да напрямую! — воскликнула старушка. — Мне и батюшка в церкви сказал, что никакие они не православные, а сектанты и шарлатаны. Только Эдик с ними сдружился…
— Поподробнее о монахах. Если можно, — попросила я.
— Они появились тут с месяц назад. Во дворе собирались и все беседы проводили. Тут неподалеку церковь Николы Чудотворца, я туда хожу… Я к этим монахам было подошла, чтоб спросить, откуда они взялись. Только они засмущались и разговаривать со мной не стали…
— А почему вы все-таки причисляете их к монахам? Они же не в рясах были?
— Конечно, нет… Просто они себя называли каким-то «братством». А вот братья-то — это ж у монахов.
«Братья — братва», — подумала я. Может, и не у монахов.
— Хорошо. Попробуйте описать мне, как они выглядели.
— Танечка, да обычные! Штаны широкие на всех, черные. Куртки спортивные. Стрижки, ну почти под горшок… Эдька потом тоже так подстригся… Он с ними в контакты вступил и начал дружбу водить. Правда, я заметила, все тайком, по вечерам… Пытался скрыть. Даже стрижку эту свою. Я его спросила, что это он с головой своей удумал. А он: «Это мода такая, баба Вера». Деньги у него завелись. Как будто они платили ему за то, что он бредни их слушал. А потом они исчезли. Батюшка-то мой сказал, что их разогнать надо — вредные, мол, они люди. Молодежь баламутят… Сам к нам приехал. После его приезда-то они и сбежали. Да и Эдьку с собой прихватили, видно.
— А Эдик — он раньше верил в бога? — поинтересовалась я.