— Глупый, — бормотала Кристина. — Глупый… Неужели я бы не поняла…
И было жаль упущенного времени, потому что, знай она обо всем раньше, ничего, возможно, и не произошло бы. Она бы вела себя по-другому. Уж во всяком случае не позволила бы ему швырять деньги на дурацкий день рождения, который все равно никому не принес радости. Кристину пронзила мысль о том, что, возможно, именно для того, чтобы устроить этот отвратительный поход в «Асторию», Вадим собирался продать «Женщину с петухом». Ради чего? Чтобы ЭТА набивала живот креветками с авокадо? Но теперь ничего не поправить, ничего.
Кристине, вернее, ее разбегающимся мыслям вдруг стало тесно в маленькой комнатке, которая показалась узкой и душной. «Действительно, пойду пройдусь», — решила она и вышла в прихожую.
— Христя, ты куда же на ночь глядя? — спросила бабушка. — Темно уже.
— Я пойду подышу воздухом, — сказала та и, увидев тревогу в бабушкиных глазах, добавила: — Ну что со мной может случиться? А как люди с собаками гуляют? Еще и позже выходят. Если бы у нас была собака, ты бы меня тоже не пускала?
— Так то с собакой, — покачала головой Антонина Станиславовна. — Это совсем другое дело.
Кристина взяла старую джинсовую курточку, хотя она мало подходила для холодной мартовской погоды, надела кроссовки и вышла на лестницу. Она спустилась на этаж, когда внизу хлопнула входная дверь и послышались чьи-то шаги. Кристина прислушалась: мужские. Она замерла на месте, потому что вдруг отчетливо поняла, что идут К НЕЙ. Как и почему она это почувствовала, она и сама не могла бы объяснить, но мысль была ясной и четкой: «Идет ко мне». На миг мелькнуло: Вадим?!
Сердце взмыло ввысь и оттуда ухнуло в пропасть. Шаги поднимались, вот они уже на втором этаже, вот поднимаются еще на один пролет. На лестнице показался Антон.
— Ты?! — Кристина отпрянула.
— Картина Репина «Не ждали», — иронически улыбаясь, сказал он. — Вы позволите мне войти к вам?
Кристина на миг заколебалась, что не ускользнуло от внимательного взгляда Антона, а затем сделала слабый приглашающий жест:
— Проходи, если хочешь. Но, боюсь, у меня нет времени тебя развлекать. Бабушка болеет, и я…
— И дама в растрепанных чувствах…
Кристина посмотрела на него почти с ненавистью. Ей казалось, что он видит ее насквозь, и это было неприятно. Возможно, он понял это, а потому совершенно другим тоном сказал:
— Прости, я иногда говорю не то, что надо. Я же такой осел. — Он сунул руку в карман пиджака и вынул оттуда хрустальную бусинку на серебряной цепочке. Она была похожа на большую прозрачную слезинку. — Вот, это тебе. Чтобы ты больше не плакала. — И, видя, что Кристина не торопится получать подношение, улыбнулся и добавил: — Ну-ка, протяни руку.