Нет, мне он определенно нравился, хотя и вызывал подозрение. Не знаю почему, но ненавязчиво-независимое нахальство всегда находит отклик в моей таинственной душе.
Желая подтвердить слова действием, Ломов достал с полки шкафа кожаную барсетку, выудил из нее органайзер и самостоятельно переписал для меня все необходимое. Я поднялась, поблагодарила его и удалилась. Теперь предстояла масса работы — опросить компанию Ломова.
Его однокурсники, как назло, проживали в самых разных частях Тарасова, в том числе в таких дырах, о которых я знала понаслышке. Например, один из адресов, данных Глебом Евгеньевичем, отправлял меня в Вязовку — деревеньку недалеко от города. Этот адрес принадлежал Андрею Петровичу Кузнецову.
Я благоразумно решила, что Кузнецов в своей дыре подождет, и предпочла для начала посетить одного из живущих неподалеку — филолога Виктора Афанасьевича Карцева. Поднявшись на пятый этаж старенькой «сталинки» по лестнице с ужасно неудобными высокими ступенями, я тщетно осмотрела всю стену в поисках звонка. Но, к моему удивлению, его просто не существовало, и даже мои великолепные сыщицкие способности не помогли его обнаружить. Тогда я сделала проще — пару раз стукнула по обшарпанной двери, сделанной из далеко не ценных пород древесины. За дверью послышались шаги.
— Кто там? — тревожно спросил высокий женский голос, и в «глазке», который все же существовал, промелькнул свет.
— Милиция, — я снова продемонстрировала свое многострадальное просроченное удостоверение, поднеся его к «глазку». За дверью воцарилось молчание. Оно продлилось минуты полторы, потом замок металлически лязгнул, и передо мной появилось встревоженное лицо. Женщине на вид можно было дать лет пятьдесят. А что, прекрасный предпенсионный возраст. Но, присмотревшись внимательнее, я поняла — ей нет и сорока, и это заботы состарили ее лицо. Полная фигура была претенциозно обтянута шелковым цветастым халатом, а из-под косынки на голове выглядывали бигуди. Тускло-серые глаза любопытно и настороженно смотрели на меня из-под покрасневших век. Женщина быстро спросила:
— Что этот обормот снова отчудил? Окно разбил или избил кого-то?
Сначала я не поняла. Ошалело взирала на женщину и размышляла — как мог мужик сорока с чем-то лет оказаться обормотом, в очередной раз бьющим окна?
— Простите, — удивленно выдохнула я, — а Виктор Афанасьевич Карцев здесь живет?
— А-а, так вы не по поводу Кольки, — с облегчением протянула женщина и тут же пояснила: — Это наш сын. Такой непоседа! Да вы проходите, — на одном дыхании протараторила женщина. И закричала в глубину квартиры: — Ви-и-тя-а! К тебе пришли!