И я умолчала о том, что посещала Кумарцева два раза. Из моих слов следовало, что я успела лишь подойти к открытой двери его квартиры.
— Я же все-таки частный детектив, Павел Петрович, — несколько снисходительно пояснила я. — Поэтому в подозрительно открытые двери не вхожу. При всем том, что ваши оперативники, как назло, подъехали именно в этот момент…
— И что же ты сделала потом? — глаза Ушакова буквально впились в меня.
— Павел Петрович, — вздохнула я. — Зачем мне лишние встречи с милицией, да еще в такой, что называется, сомнительной ситуации? Ну, пыталась избежать ее, ну, не получилось…
Ушаков еще раз пробуравил меня взглядом. Он молча смотрел на меня, словно гипнотизируя. Потом придвинул ко мне листок бумаги и сказал:
— Запиши все свои показания на бумаге и поставь подпись.
Когда я закончила писанину, майор взял листок, пробежал его глазами и с кислой миной отложил в сторону.
— Ладно, все. Иди и не мешай работать. Надоела ты мне… — проговорил он. — Говорил же, чтобы не совалась куда не надо!
Я подхватила сумочку и направилась к двери. Уже на пороге кабинета я обернулась и спросила:
— Так вы теперь не будете столь однозначно утверждать, Павел Петрович, что Лейкина покончила с собой?
— Не буду, — угрюмо буркнул он, уткнувшись в бумаги и не поднимая головы. — Хотя надо еще разбираться. Дело, как сама видишь, не такое простое, как кажется.
Я удовлетворилась его ответом и вышла из кабинета. Через пару минут я уже сидела за рулем своей машины. Весь путь от РОВД домой я обдумывала новый поворот ситуации, сложившейся в деле.
Что ж, понятно: убил Кумарцева тот, кто знал меня. И, видимо, следил за моими передвижениями, то есть знал, что я была у него дома в это утро. Сделав свое черное дело, этот самый неизвестный вызвал милицию, предварительно сообщив и мои приметы. Так просто пистолеты из одной квартиры в другую не перепрыгивают. То, что я на крючке у каких-то «злых и фальшивых друзей», я уже поняла.
Мне же оставалось выяснить имена тех, кого очень интересуют мои действия, связанные со смертью моей подруги Ирины Лейкиной. И кто пытается всячески мне помешать в этом.
Черт побери, но как они смогли вскрыть мою квартиру и выкрасть у меня пистолет! Уму непостижимо. Вроде бы железная дверь, высокий этаж…
Чувство тревоги, которое впервые посетило меня на пути к квартире убитого, снова прочно поселилось во мне. Остановив машину у себя во дворе чуть поодаль, я закурила и стала наблюдать за своим подъездом и окнами. Собственно говоря, эти действия были почти абсолютно бесполезными, однако почему-то в этот момент они меня хоть как-то успокаивали.