Встав из-за стола, парень подошел ко мне вплотную и, четко разделяя слова, тихо произнес:
— Не нужно считать других глупее себя.
После этого уверенным шагом направился к выходу. Оставалось признать, что я потерпела фиаско. Честно говоря, не рассчитывала я увидеть под личиной вежливого и рассудительного мальчика такого расчетливо-холодного циника. Но тут же сама себе возразила: «Вспомни, о чем говорили тебе гадальные кости».
Я подозвала официанта и расплатилась за ужин. Затем положила «жучок» в сумку и напоследок набрала с сотового свой домашний номер. Гриша в очередной раз соригинальничал: вместо того, чтобы брякнуть мне на сотовый, оставил сообщение на автоответчике. Это сообщение и определило направление моего дальнейшего передви — жения.
* * *
Встретив меня в длинном шелковом халате-кимоно, он сокрушенно покачал головой.
— Неважно выглядишь, старушка. Но я тебе очень рад.
Заботливый Гриша помог мне раздеться и усадил в мягкое кресло. Мой расстроенный вид навеял ему некоторые вопросы.
— Ловишь очередного нарушителя общественного спокойствия?
— Что, так заметно? — вздохнула я.
— А может, угнетает неустроенность личного характера? — ответил он вопросом на вопрос.
— Если ты думаешь, что я буду плакаться тебе в жилетку, то ошибаешься, — отчеканила я, глядя насмешливо на свою бывшую студенческую любовь в лице Гриши-геофизика. Он по-прежнему жил один, хотя в квартире был почти идеальный порядок, нехарактерный для жилища холостяка.
— Я и забыл, ты же у нас сильная, — улыбнулся он той обаятельной улыбкой, которая притягивала к нему всех студенток в институте, и не только. — Есть будешь?
Хоть я и строила из себя независимую леди — нельзя было портить имидж, — все же приятно, когда о тебе есть кому позаботиться…
— Нет, Гришунь, я поела, честное слово, — заверила я его.
— Ну тогда иди сюда, я сделаю тебе массаж. Иногда женщине просто необходимо почувствовать на себе сильные мужские руки, — балагурил Гриша.
Я с охотой подчинилась и улеглась на диван. Тут же моя спина подверглась яростной Гришиной атаке, а мне оставалось только изредка издавать удовлетворенные восклицания. Теплые волны побежали по телу, приятная истома овладела всем моим существом, и, когда Гришины руки начали как-то незаметно перемещаться со спины в другом направлении, я не очень протестовала…
* * *
Когда часы пробили пол-одиннадцатого, я засобиралась домой. Как Григорий ни просил меня остаться, свобода была дороже. Привычка быть независимой, ни к кому не привязываться и самой никого не приручать была составной частью моей профессии. К тому же оставленный в полном одиночестве дома котик, появление которого в моей жизни было вопиющим нарушением названного правила, уже, наверное, готовился к голодной смерти.