— Это же произвол. Так на него в суд подать можно.
— Господи, Таня, ну что ты говоришь, — вмешалась Ленка, допив свое вино. — Кто сейчас верит в справедливость? Каждый за свое место дрожит, только и всего. Какой суд, ботва все это.
— Вот именно, что ботва. И Мартынов это прекрасно знает. Он, вообще, самодур тот еще. Его, может, поэтому и сократили. Он же военным был. В спецподразделении на секретном заводе. Говорят, что на «Тантале». Если его поставили внешним управляющим, то скорее всего у него есть хорошая «лапа». Не так же все просто. Кто с ним будет связываться. Он вообще творит, что хочет.
У Губера, к примеру, была секретарша Вера. Она уже сто лет на этом месте работала. Так вот Мартынов счел, что секретарь обязана приносить ему обед. Вера к такому обращению вообще не привыкла. У Губера таких замашек не было. Она возмутилась. Он ее тут же уволил и взял в секретарши молоденькую женщину из пятого цеха. И теперь измывается над ней как хочет. К примеру, во время обеда, которое всегда считалось и считается личным временем, он не разрешает ей далеко отлучаться и заставляет ему прислуживать. Он спокойно может ее вызвать и отправить за добавкой или за чаем. Она вообще не знает, как ей быть. У девчонки муж, ребенок. А Мартынов может ей заявить: «Ты, Юля, в воскресенье к десяти приходишь на работу». Девчонка попыталась возразить, он тут же это дело пресек: «Едем на шашлыки. Мне шампанское пить не с кем. Понятно? И попробуй не прийти и испортить мне тем самым настроение. Тогда считай, что ты уволена». Юлька опять попыталась возразить и спросила: «А за что вы меня уволите?» — «А ты думаешь, трудно найти причину?» — а сам улыбается. Она как мне все это порассказала, у меня волосы дыбом поднялись. Ну вот как девчонке себя в данной ситуации вести?
— Очень просто. Записать на магнитофон его домогательства и обратиться в суд.
— Как у тебя все просто, Таня, — сказала Ленка и вновь наполнила фужеры. — Что же она, Джеймс Бонд, что ли, или Таня Иванова? У нее нет такой аппаратуры.
— Ну ладно, я в общем-то не об этом. Суть в том, что Мартынов рвал и метал, когда Губер отказался продавать ему свои акции. Лена сочла, что тебе это будет интересно.
А это действительно было интересно. Похоже, как раз те самые непредвиденные перемены, которые предрекали кости. Правда, благоприятные они или нет, пока неизвестно.
Но направление моих мыслей изменилось на девяносто градусов. В тот момент еще не на сто восемьдесят, а именно на девяносто.
Мы допили вино, поболтали еще о всякой ерунде. Потом мне пришла в голову хорошая мысль: