Под аккомпанемент моего монолога мы доехали до «Братиславы». Было без пяти полдень.
Ровно в двенадцать к гостинице подъехал черный «Лексус», сопровождаемый вишневым «Опелем». Из «Лексуса» вышел мужчина в светло-сером костюме и зашагал по направлению к входу в «Братиславу». До мужчины в сером костюме от нас было довольно далеко, но я сразу поняла, что это Тимофеев. По-видимому, Кузнецов тоже узнал его, потому что нервно поскреб небритый подбородок и пробурчал:
— А вот и наш боец невидимого фронта… Щас и америкашка должен выплыть.
— Блэкмор! — сказала я, когда через две минуты Тимофеев вышел из гостиницы в сопровождении двух мужчин — одного маленького и толстого, другого длинного и худого.
— Который из них Блэкмор? — спросил Кирсанов.
— Тот, что пониже да пожирнее.
— А второй, стало быть, этот поляк Ставицкий?
— Да, вероятно.
— Поляк? — буркнул Кузнецов. — Тоже мне пся крев!..
— Чего, чего?
— Да это я так.
— Они садятся в черную машину, — произнес капитан. — Уезжают…
— Товарищ капитан, — довольно почтительно обратился Казаков, — а ваша машина сможет ехать вровень с ними? Там «Лексус»…
Я укоризненно глянула на него, а Кирсанов рассмеялся, похлопав ладонью по рулю своего подержанного «БМВ».
— Ничего, успеем, — ответил он. — Ну что, поехали, братцы?
— С богом! — выдохнула я.
* * *
Я оказалась совершенно права в своих предположениях: «Лексус» и «Опель» ехали на нефтеперерабатывающий завод. Мы довели их до самых ворот, через которые шла дорога в лабораторию, и, убедившись, что обе машины заехали внутрь, проследовали мимо и завернули за угол близлежащего дома.
— Ну, что будем делать? — спросила я у Кирсанова.
— Сейчас вызову СОБР, — ответил он, заметно волнуясь и барабаня пальцами по рулю. — Думаю, санкция прокурора уже получена, тем более что дело серьезное.
— Но приехали ли туда Анкутдинов и Лейсман? — задалась вопросом я.
— Только что, — прозвучал у меня над ухом знакомый мелодичный голос с великолепными ироническими интонациями завзятого насмешника.
Я резко повернула голову: прямо на меня через приспущенное стекло дверцы нашей машины смотрело улыбающееся лицо Тимофеева.
— Наверно, вы рано поднялись сегодня, госпожа Иванова? — спросил он тоном искреннего участия и соболезнования, будто бы нехотя проводя по стеклу дулом пистолета, извлеченного из-под пиджака.
Кирсанов оглянулся: в трех метрах от нас стоял вишневый «Опель», тот самый, которого наряду с «Лексусом» мы вели от самой гостиницы. Рядом с ним переминались трое людей характерной внешности. В одном из них я узнала Новаченко.
По знаку Тимофеева двое бугаев выволокли из машины Кузнецова и Казакова, а на заднее сиденье, все также мило улыбаясь, сел Тимофеев.