Жизнь показала мне, что я ошиблась. Крутанув головой, Афанасий наткнулся на мой немигающий взгляд, подобный тому, каким смотрит змея на свою добычу. Лицо его озарила искренняя широкая улыбка с легкими признаками недоумения.
— Ой! А ты что тут делаешь? — невинно поинтересовался он, приподнимаясь со своего места. Я упорно молчала, плотно сжав зубы, но, когда пауза стала слишком многозначительной, а недоумение с лица моего коллеги-соперника так и не слезло, выдавила из себя:
— Я здесь жду человека. А вот ты что здесь делаешь?
Афанасий улыбнулся еще радостнее и бодро сообщил:
— Тоже! Я тоже жду человека. По делу расследования… — последняя фраза была произнесена чуть приглушенным голосом — Афанасию явно нравилась атмосфера интриги.
И тут на территорию кафе, отгороженную тряпичной завесой с написанным на ней его названием, вошел холеный мужчина лет сорока — сорока пяти. Он был одет в стерильно белую рубашку и идеально отглаженные черные брюки. Ботинки его тоже блестели девственной чистотой, и казалось даже, что в них отражается весь окружающий мир. На поясе нового посетителя кафе был прикреплен сотовый.
Мы с Афанасием одновременно напряглись, разом зрительно сфотографировали мужика, и я была готова поклясться, что в голове конкурента стремительно пронеслась та же мысль, что и у меня самой: «Он!»
Сомнений больше не было: мы с Афанасием пожаловали в кафе по одной и той же причине. И эта причина сейчас стояла у входа и окидывала всех присутствующих пристальным взглядом. Очевидно, после того как я договорилась о встрече с продюсером Иванцева, та же мысль посетила Афанасия, и поскольку он позвонил позже меня, то ему было предложено приехать в это самое кафе, чтобы уладить все дела разом. В разговоре с Денисом я кратко описала себя, поэтому сейчас он уверенно направился в мою сторону.
Ситуация складывалась непростая. Становилось окончательно ясно, что нам с Афанасием необходимо выяснить отношения.
В тот исторический момент, когда я принимала решение насчет того, стоит ли менять тип наших отношений с Афанасием или снова втюрить ему какую-нибудь байку и в очередной раз провести на мякине, продюсер монументально возвышался над нами с застывшей улыбкой на губах. Причина его безмолвия заключалась в растерянности, которая навалилась на него вследствие абсолютного непонимания. Денис явно не ожидал, что два человека, которые вызванивали его по телефону и договаривались о деловой встрече, будут знакомы между собой, но не от этого возникло его удивление. Он полагал, что с ним сразу же заговорят о делах, тогда как мы молча взирали на него и друг на друга, не торопясь разрушить сковывающее нас всех напряжение.