Франклин улыбнулся и кивнул, желая, чтобы старик отвязался от него.
– А вам, – продолжал Росс, – вам уже шестьдесят, черт возьми.
– Пятьдесят девять, – холодно поправил Франклин. Его день рождения был почти два месяца назад. – Сэр.
Старший Росс едва заметно улыбнулся, но лицо его оставалось похожим на айсберг больше, чем когда-либо.
– Какое водоизмещение у «Террора»? Триста тридцать тонн? А у «Эребуса» около трехсот семидесяти?
– Триста семьдесят две у моего флагмана, – сказал Франклин. – Триста двадцать шесть у «Террора».
– И осадка девятнадцать футов у каждого, я прав?
– Да, милорд.
– Это чистой воды безумие, Франклин. В Арктику еще никогда не посылали судов с такой большой осадкой. Все наши исследования тех территорий свидетельствуют о том, что там, куда вы направляетесь, море мелководное, изобилующее отмелями, подводными скалами и льдами. У моей «Виктори» была осадка всего полтора фатома, но мы не смогли пройти через бар в заливе, когда зимовали там. Джордж Бак пробил днище, напоровшись на подводные льды, на вашем «Терроре».
– Оба моих корабля дополнительно укреплены, сэр Джон, – сказал Франклин. Он чувствовал, как струйки пота стекают по груди и ребрам к толстому животу. – Сейчас они самые прочные суда в мире.
– А что за дурацкая затея с паровыми локомотивными двигателями?
– Затея вовсе не дурацкая, милорд. – Франклин услышал снисходительные нотки в своем голосе. Сам он ничего не смыслил в паровых двигателях, но с ним в экспедицию шли два опытных инженера и Фицджеймс, служивший в новом паровом флоте. – Это мощные двигатели, сэр Джон. Они позволят нам пройти через льды там, где не удавалось пройти на парусах.
Сэр Джон Росс фыркнул.
– Ведь ваши двигатели даже не судовые, верно, Франклин?
– Да, сэр Джон. Но это лучшие паровые двигатели, какие смогла продать нам Лондонско-Гринвичская железнодорожная компания. Перестроенные для использования в море. Мощные звери, сэр.
Росс отхлебнул виски.
– Мощные, если вы планируете проложить рельсы по Северо-Западному пути и пустить по нему чертов паровоз.
Франклин добродушно хихикнул, хотя не видел ничего смешного в грубом замечании Росса и почувствовал себя глубоко уязвленным. Он часто не понимал, когда другие шутят, и сам не умел шутить.
– Но на самом деле не такие уж и мощные, – продолжал Росс. – Стопятитонная махина, которую затолкали в трюм вашего «Эребуса», выдает всего двадцать пять лошадиных сил. А двигатель Крозье и того меньше… максимум двадцать лошадиных сил. Корабль, который поведет вас на буксире к Шотландии, «Рэттлер», выдает двести двадцать лошадей, с паровым двигателем меньшего размера. Это судовой двигатель, рассчитанный на работу в море.