Он усмехнулся.
— Она примчалась ко мне на следующий день. Плакала, умоляла ее простить. Сначала я отворачивался и скрипел зубами. Потом…
«Потом им удалось сделать из тебя циника», — подумала я.
— Мне стало на все наплевать, — закончил он. — Потом я встретил Ленку, — кстати, она, может быть, и глупышка, но не подлая. Виктория сначала злилась, затем привыкла.
«Потому что для нее главное, что ее игрушка рядом с ней. Красивая, любимая игрушка. Она не виновата, конечно, ее так воспитали».
— Понимаешь, она не виновата, — сказал он. — Ее так воспитали.
Я сделала усилие, чтобы не хмыкнуть. Конечно, кто же сомневается? Такая красивая девочка просто привыкла получать желаемое любой ценой… Любой ценой?! Я приостановилась. Девочка, способная отдать за вожделенную игрушку все, что угодно…
— Сейчас я задам тебе очень неприятный вопрос, — предупредила я его, — Виктория — наркоманка?
* * *
Он отвернулся. Отвечать ему не хотелось.
— Да, — кивнул он наконец. — Но к смерти Елисеева это не имеет никакого отношения.
Сейчас все имело отношение к смерти Елисеева.
Мне было не очень приятно делать ему больно. Но я спросила:
— А вернуться к своей работе ты никогда не сможешь?
Он пожал плечами:
— Кто же меня туда возьмет теперь? Я и сам не смогу…
Он вздохнул. Ладно, что-нибудь придумаем потом. Когда я раскопаю в темной комнате серую мышку. Или хотя бы найду, где включается свет.
* * *
После его ухода я пыталась сложить картинку из мозаики с названием «Виктория». Итак, поздний ребенок. Росла без матери. Победила на конкурсе красоты. Стала актрисой. И — наркоманкой. Почему? Приучил Елисеев? Возможно. Но возможно, что все наоборот.
Я посмотрела на кости. По-моему, вы уже отдохнули, сказала я им. Пора продолжить.
Не знаю, были ли они со мной согласны. Впрочем, я мучаю их не так уж и часто. Могут и поработать.
Тем более что без них трудно понять, говорил ли Александр правду или он блефует. Конечно, хотелось ему верить. Но мои желания, увы, не всегда совпадают с суровой действительностью. Итак, Александр.
Первый бросок: 1-20-25.
«Вы используете свою привлекательность в эгоистических целях, с равнодушной легкостью разбивая мужское сердце».
Ну вот, пошли нравоучения. Правда, мне было приятно, признаюсь, что я это сделала. В конце концов, разбить сердце кавалера красавицы Виктории — это вам не деревенскому парню голову вскружить.
Ладно. Самолюбование никогда не приводит к хорошим результатам, напомнила я себе. И сделала второй бросок. «18-7-34».
«Поссоритесь с очень близким вам человеком, и притом серьезно, хотя причина будет незначительной и главным образом исходящей от вас».