Она плакала навзрыд, а я пыталась утешить ее:
«Ну что вы такое говорите, Инна Петровна? С чего вы взяли?»
«Я давно заметила, что Руслан изменился: стал подавленным, рассеянным, нервным. Плачет без конца. А на днях свалился с температурой за сорок. Я „Скорую“ вызвала. У него страшный стоматит разыгрался. Весь рот в жутких язвах. Обработали ему полость рта синькой, лекарства назначили. А вечером сижу у его кровати, говорю ему: „Руслан, ты руки почаще мой. Это ж все от грязи, которую ты в рот заносишь“.
А он странно так на меня посмотрел. Сам пылает весь как в огне:
«Мама, а что мне будет, если я кого-нибудь убью?»
Я на него во все глаза смотрю:
«Да ты что, сынок! Ты что говоришь такое? Кого ты убивать собрался?»
Он расплакался навзрыд.
«Я ненавижу их, мама, ненавижу! Я все равно их убью когда-нибудь. Если не сейчас, то когда вырасту».
«Кого же ты убить собрался? И за что же ты так их ненавидишь?»
«Они меня каждый день в подвал девятиэтажки водят и там… там…»
Вот такая была история, — продолжала Наталья Александровна. — Вы уж извините, Таня, все эти «там»… Не могу. Да вы и сами все понимаете. Я, как могла, утешила Инну Петровну, и мы отправились с ней к завучу.
— Может, действительно надо было в милицию обратиться? Ведь дело нешуточное.
— Понимаете, Таня, я решила, что необходимо в первую очередь администрацию в известность поставить. А когда я завучу все рассказала, она решила, что будет лучше, если мы обойдемся в этом вопросе малым педсоветом.
— То есть? — Я посмотрела на нее вопросительно.
— То есть в узком кругу, состоящем из директора, завуча, классного руководителя, родителей виновников и жертвы и их самих. К тому же опекунов Ханина мы решили не вызывать, поскольку знали, что за такое его попросту дома убить могли. Его за мелочи и то до полусмерти избивали.
— Наталья Александровна, по-моему, очень безответственно школа среагировала на такую провинность, по сути преступление, учащихся.
— Это, Таня, говорить просто. А представляете ли вы себе реакцию районо, облоно? Это же такое пятно на школу!..
— А что судьба поломана — это менее важно?
— Судьба действительно поломана. Тем более рыдающая Инна Петровна у Калининой, например, только злобу вызвала. «У меня онкологическое заболевание, вы знаете, что это такое! Пусть мальчики сами разбираются. Что меня по пустякам таскать?» Вот так она отреагировала. И ее мальчик это слышал.
Короче, это мероприятие было совершенно бесполезным. А Инну Петровну уговорили перевести Руслана в другую школу.
А потом, когда мы между собой обсуждали происшествие, завуч наша, Валентина Васильевна, заметила: «В другой школе его, конечно, не знают, но психику мальчишке сломали. Неизвестно еще, как это на его судьбе отразится».