Потом есть еще Сережа. Светочкин подельник. Найти его мне может помочь Вика Зелинская, которую я увижу часа через три.
Расписав свой день, я пришла к выводу, что, если постараться, вполне можно решить все проблемы «за один присест». То есть за один день. И хотя даже мне собственная самоуверенность показалась воплощением безумной наглости, я прониклась высоким моментом и улыбнулась. В конце концов, большинство немыслимых подвигов совершается благодаря вере в собственные силы.
В тот момент, когда такая бесспорная истина озарила мой мозг, в дверь позвонили.
Я открыла и на пороге увидела Янкина. За его спиной возвышался солидный белобрысый господин, которого я сразу нарекла Шумахером. А рядом стояла дамочка в теле, с бледной, анемичной кожей и невыразительным и тусклым лицом. Увесистая картошка носа не придавала ей привлекательности, а маленькие глазки-буравчики просто приводили в ужас.
— Доброе утро, Танечка, — потянулся Янкин к моей руке. — Вот и мы. Решили нарушить ваш покой… Знакомьтесь — герр Шумахер с супругой.
— Таня, — представилась я, протягивая этой странной парочке руку.
Если у герра Шумахера при большом желании можно было обнаружить хоть капельку обаяния, то у его супруги оное качество отсутствовало напрочь.
* * *
Шумахер внедрил свое грузное тело в мое любимое кресло — я при этом вздрогнула, опасаясь за его сохранность. При этом немец с любопытством оглядел мою обстановку, которой я, к слову сказать, гордилась, и как-то жалостливо крякнул. Видимо, в его стране так жили только представители низших слоев общества. Взгляд же его супруги с крайним неодобрением сверлил меня. Так и хотелось ее заверить, что своим супругом она может пользоваться в гордом одиночестве — мы, русские женщины, вполне обойдемся без ее толстого Шумахера.
Кстати, присмотревшись, я пришла к выводу, что мне повезло — я имею счастье лицезреть в своей квартире типичнейших немцев.
Шумахер что-то сказал Янкину по-немецки, Янкин заерзал в кресле, покраснел и кинул на меня взгляд. Я немецкий знаю и фразу поняла.
— Она слишком сексапильна, чтобы быть умной.
Вот так он меня охарактеризовал! Я задумалась. На что мне обидеться? На то, что не слишком умна, на его взгляд? Или на сексапильность? Решив, что на признание моей красоты обижаться не стоит, я пришла к выводу, что мне не понравилось второе. И на чистейшем немецком я отпарировала:
— Придется вам мириться с некоторыми моими недостатками. Впрочем, если я вас не устраиваю по каким-то параметрам, я не навязывала свою кандидатуру.
Шумахер вылупил на меня глаза и громко запыхтел, как закипающий самовар. А Янкин еще интенсивнее заерзал на краешке стула. Что касается супруги, то она продолжала хранить индифферентное молчание, отчего у меня родилось подозрение, что эта матрона плохо «понимайт» не только русский, но и свой родной язык. А может, она вообще из аборигенов Берега Слоновой Кости?