— Вот тогда она первый раз встретилась с Валентиной… Вернее, встретились они во второй раз. Первый был, когда Света работала в ИТУ.
* * *
Валя вздрогнула и посмотрела на меня умоляюще.
— Может быть, вы сами обо всем расскажете? — предложила я ей.
— Хорошо, давайте так. Мы встретились случайно. Света пришла домой, а там мы с Виталием пили чай. Или кофе. Света остолбенела. Она привалилась к косяку, и в ее глазах появился ужас. Еще больший ужас поселился в ее душе в тот момент, когда она поняла, что ее ребенок вынашивается для меня. В тот момент она еще считала меня чудовищем. Я предложила ей поговорить — был единственный выход спасти и ее, и ребенка — увезти их в Германию. Мы встретились, и я рассказала ей правду. У меня не было иного выхода. Потом мы плакали. Мы сблизились, и Света рассказала мне о Сергее. Тогда она уже твердо решила уйти от Виталия. Я поняла, что ребенок не Виталия, как уверял сын. Я боялась за них двоих. Сколько раз я просила Свету уехать с нами! Но она любила, и ей были в тот момент не очень-то понятны мои опасения. Потом она исчезла. И я упросила мужа найти ее с помощью Янкина. Только было уже поздно. Света инсценировала свою смерть. Она пряталась, но… Виталий выследил ее. Назначил ей встречу от моего имени.
— Простите, — поправилась Валентина, — это я посоветовала Свете прикинуться мертвой. И там же потеряла органайзер… Я научила ее, как все сделать — ведь не зря я закончила театральное училище… Итак, Виталий, выследив ее, пытался поговорить со Светой, но она отказывалась слушать его. Более того, в тот вечер она пригрозила, что расскажет всем, кто он на самом деле, если не прекратятся эти преследования… И тогда Виталий поступил именно так, как поступал всегда, когда ему мешали. Он убил ее.
В воздухе прошелестел вздох. Или это был ветер? Только легкий порыв — и больше ничего?
Глядя на Сережины руки, я подумала, что он сейчас сломает Виталию шею.
— Мельников, думаю, эта женщина сказала уже достаточно, чтобы ты поместил этого парня в машину, — опасливо заметила я, наблюдая, как Сережкины руки приближаются к яремной вене. Нет, я бы и сама убила этого гаденыша, но ведь Сережка потом не сможет жить…
Мельников оглянулся, показав, что именно так и поступит. Он отвел арестованного в машину и спросил:
— А какое отношение ко всему этому имел бандит Брюхан?
— Как это ты догадался? — удивилась я вполне искренне. — Самое прямое. За что его арестовали двадцать семь лет назад, не помнишь?
— За изнасилование несовершеннолетней в особо грубой и извращенной форме, — заученно отозвался мой бедный, замороченный мной друг. — А что?