Корсико расправил плечи, выпрямился. Будь на нем галстук, он бы, вероятно, подтянул узел.
— Да, — ответил он. — Иначе я бы не стал во все это лезть.
— Тогда найди эту связь.
— И что тогда? Лаксфорд…
— К черту Лаксфорда. Раскрути эту историю. Я сделаю остальное.
Деннис Лаксфорд включил компьютер, сел в кресло. На экране замелькали строчки, но взгляд Лаксфорда скользил по ним, не различая. Включение компьютера было лишь видимостью какой-то деятельности. Он мог уткнуться в экран и изобразить жадный интерес к этой тарабарщине, если бы кто-нибудь неожиданно вошел в его кабинет, считая само собой разумеющимся, что главный редактор «Осведомителя» следит за тем, как все репортеры Лондона энергично копаются в жизни Ив Боуэн. Митч Корсико был только одним из них.
Лаксфорд понимал, насколько неубедительно разыграл редакторский гнев перед Митчем Корсико и Родни Эронсоном. За все годы, что он возглавлял «Осведомитель», а до него «Глобус», он ни разу даже не попытался заблокировать материал, в котором лжи было столько же, сколько в этой истории о члене парламента Боуэн, не заявившей в местную полицию о похищении своего ребенка. К тому же это был материал о тори. Ему бы упиваться такой возможностью прижать партию консерваторов. А он не только не ухватился за нее. Он сделал все возможное, чтобы провалить публикацию.
Лаксфорд понимал, что в лучшем случае выиграл немного времени. То, что Корсико так быстро добрался до свидетельства о рождении и предложил порыться в прошлом Ивлин, показало Лаксфорду, что тайна рождения Шарлотты едва ли останется тайной теперь, когда девочка умерла.
Шарлотта. Господи, подумал Лаксфорд, он ведь даже никогда ее не видел. Он видел пропагандистские фотографии, когда Ивлин баллотировалась в парламент, запечатлевшие кандидата у нее дома вместе с преданной, улыбающейся семьей. Но и только. Даже тогда он уделял этим снимкам не больше внимания, чем фотографиям других кандидатов во время всеобщих выборов. На девочку он толком и не глядел. Не потрудился рассмотреть ее. Она была его дочерью, а все, что он, в сущности, о ней знал, это ее имя. А теперь еще — что она мертва.
В воскресенье вечером он позвонил в Мэрилебон из спальни. Услышав ее голос, он коротко сказал:
— Телевизионные новости. Ивлин, нашли тело.
— Боже мой, — ответила она. — Ты чудовище. Ты ни перед чем не остановишься, чтобы сломать мою волю, да?
— Нет! Ты только послушай. Это в Уилтшире. Ребенок. Девочка. Мертвая. Они не знают, кто она. Они просят помочь. Ивлин, Ивлин.
Она повесила трубку. С тех пор он с ней не разговаривал.