Годы его не пощадили – Наткет не видел более жалкой игрушки. Мокрый, грязный, енот выглядел так, словно еще чуть-чуть – и он развалится на части. Из разодранной шкуры торчали комья свалявшейся ваты. Цвета приобрели непередаваемый мшистый оттенок. Только пластиковые глаза сверкали на удивление живо. Гнездо на макушке залихватски съехало на бок. На дне телевизора скопилось вязкое болотце, в котором плавали какие-то семена, яичные скорлупки и косточки… Енот казался порождением этой грязи, будто он вырос из нее, подобно таинственному грибу. От запаха сырости и плесени у Наткета голова пошла кругом.
Енот оказался раза в три меньше того, про которого рассказывал Честер. Если б Наткет не знал об отцовской любви к преувеличениям, он не задумываясь сказал бы, что от старости игрушка съежилась. Деревья, которые Наткет помнил с детства, тоже с годами стали меньше.
– Давно он здесь? – шепотом спросил он.
Николь пожала плечами и так же тихо ответила.
– Я нашла его три года назад, но кто знает, сколько лет он был здесь до этого.
– Двадцать пять, – четко ответил Наткет. – И, надо признать, неплохо сохранился.
– Я помню эту историю, – кивнула Николь. – Король енотов? Твой отец рассказывал ее тысячу раз.
– Она ему нравилась, – согласился Наткет. – Вот уж не думал, что там есть хоть капля правды.
– Потому я и привела тебя сюда, – сказала Николь.
– Знаешь, – сказал Наткет, – существование этого енота ничего не подтверждает. Только то, что енот имел место. Но остальное… Хоровод – это слишком, тебе не кажется? К тому же все случилось севернее, на полпути в Конец Радуги.
– Еноты могли его сюда перенести, – предположила Николь.
Наткет покачал головой.
– Еще скорее его мог принести сюда отец. Как со снежным человеком…
– Не похоже на Честера, – сказала Николь. – Зачем ему столь грубая фальсификация? Такая история имеет смысл, если она либо полностью выдумана, либо, наоборот, – абсолютно правдива. Подстраивать ей доказательства – глупо. Понимаешь, о чем я?
– Наверное, – сказал Наткет.
Он присел на корточки перед телевизором и аккуратно, двумя руками взял енота. Старый плюш так пропитался влагой, что по запястьям потекли склизкие ручейки. Запах от игрушки свалил бы лошадь.
– Зачем? Оставь его.
– Это же мой енот! – сказал Наткет. – Мой подарок на день рождения.
– Но ведь… – Николь замолчала.
Гнездо скатилось с головы енота, упало на траву и рассыпалось от удара. Наткет встряхнул игрушку, сбросив копошащегося в шерсти черно-оранжевого жука. Еще можно привести в порядок? Подлатать, сменить набивку? Он с сожалением подумал, что для енота подобное «лечение» обернется катастрофой. Хорошо еще, что не развалился прямо в руках.