– Ты сядешь или так и будешь стоять столбом? Кофе стынет.
Наткет поспешил сесть. С самого начала встреча не заладилась, и с каждой минутой становилось все хуже и хуже. С другой стороны – сам виноват. По сути, его молчанию не было никакого оправдания. Что сложного в том, чтобы набрать номер или чиркнуть пару строк? Обижаться можно сколько угодно, но сейчас он прекрасно понимал, что у Николь прав на обиды куда больше. И чего он ждал? Что явится через двенадцать лет, а она кинется ему на шею? Конечно, Наткет был бы не против такого расклада, но от него до реальности – как от Земли до Марса. Он так старательно вымарывал Спектр из своей жизни, а каких-то пяти минут хватило, чтобы вернуть все на круги своя.
Николь сидела напротив, поставив локти на стол и Держа чашку обеими руками. Наткет взглянул на безымянный палец и обрадовался, не увидев кольца.
– Одна живешь?
Николь, заметив взгляд либо правильно истолковав улыбку, строго сказала:
– У меня есть парень.
Чтобы замять неловкость, Наткет быстро сменил тему.
– Утром слышал твоего отца. Опять воюет? Что еще за раскопки?
– Да ничего особенного, – повела плечом Николь. – Палеонтологическая экспедиция. Вроде нашли кости нового вида динозавров. Похоже, здесь может оказаться крупнейшее захоронение какого-то периода. Сейчас на этих раскопках треть города работает: туристов все равно нет, рыбалкой не заработаешь – квоты на вылов опять снизили, а тут хоть какой-то приработок… Но папа же не может. Говорит, что на самом деле ищут нефть. А костями только прикрываются: все-таки кусок побережья заповедный, просто так не покопаешь.
Она сделала небольшой глоток.
– С тех пор как умерла мама, он совсем сдал… Птица не так чирикнула – у него готов новый заговор. Дом заколотил, живет теперь на дереве.
– Марта умерла? – ошарашенно переспросил Наткет.
– Год назад. Рак. Под конец там была неприятная история. Мама стала встречаться с одним человеком. Она и умерла не дома… А они с папой больше тридцати лет были вместе. Впрочем, сейчас это не важно.
Николь вздрогнула. Наткет едва сдержался, чтобы не вскочить и не обнять ее. Он вспомнил мать Николь – невысокую женщину с вечно красными руками. В детстве та очень беспокоилась о питании Наткета и то и дело пичкала его тушеными овощами. А теперь только воспоминания и остались… Он уставился в чашку, но в черной гуще не увидел собственного отражения.
– А у тебя как? – спросила Николь после некоторого молчания. – Про кино я знаю. Может, видела и не все, но много.
Наткет не стал уточнять, смотрела ли она констрикторские фильмы из-за их содержания или только из-за его участия.