— Я очень рада за вас… — при данных обстоятельствах мое замечание показалось мне весьма неуклюжим, но отступать или мяться было поздно, — …за вас с Вероникой Сергеевной. Хотя смерть ее мужа… — я вздохнула, — омрачает это радостное событие — единение матери и дочери.
— Да, — Левицки грациозным жестом поднесла сигарету к пепельнице и стряхнула пепел, — гибель Альберта принесла не только горе моей дочери, но и поставило наше примирение под вопрос. Я откровенна с вами. Вероника очень переживает, злится, психует. Надеюсь, это пройдет, но пока это очень тяжело!
— Сочувствую вам, — выдавила я из себя.
Эльвира меланхолично кивнула и горько усмехнулась.
— И я ничем не могу помочь дочери в такое трудное для нее время — вот что меня угнетает несказанно! — она снова вздохнула.
— Вы уже помогаете ей своим присутствием, — решила я приободрить «бедную» мамашу, — ей с вами не так одиноко и тоскливо.
— Я была бы удовлетворена, если бы это действительно было так, — удрученно ответила Левицки, — хотя мне приходится на себе испытывать издержки своего воспитания. Вероника не может сдерживаться, она очень нервная, раздражительная… Хотя признаю, в такой ситуации…
— Расскажите, пожалуйста, как прошли эти три дня, — попросила я.
— Первый день я провела с дочерью. Сначала мы поехали на нашу старую квартиру. Я решила ее выкупить у нынешних жильцов.
— И они согласились?
— Да, я предложила им четырехкомнатную квартиру в центре. В нашей три комнаты, так что они не только ничего не проиграют, но даже выиграют. И потом, моя, то есть их квартира требует срочного капитального ремонта, а у них, как я поняла, нет на это средств. С самого начала своей карьеры я мечтала об этом приобретении!
Я не стала спрашивать, хочет ли эта дива навсегда вернуться на родину, или это ее очередная блажь из разряда возрастных ностальгий и сожалений о прошедшей юности. Может быть, покупкой квартиры, в которой она жила, когда не была еще знаменита, Эльвира решила доказать самой себе, что время для нее — ничто, что все поправимо, если у тебя есть деньги и слава? Не исключено, что эта квартира являлась для нее символом реванша и вознаграждения за все художественные и личные усилия. Или все-таки тоска по отчизне? Что, если с годами она стала более сентиментальной и уязвимой для воспоминаний прошлого?
— А потом, после того, как вы побывали на своей старой квартире, куда вы отправились?
— Обедать в «Триумфальную арку», — задумчиво произнесла Левицки, — затем Вероника показала мне свой загородный дом, дачу, как они его называют. Он буквально в десяти минутах езды от города.