— Давайте отойдем в сторону, — решительно предложила я, желая покончить с ее замешательством.
— Ну, давайте, — она пошла за мною следом.
Мы сели в глубине зала за накрытый чистой скатертью стол.
— Вы снимали в «Братиславе» номер этой ночью, так?
Девушка смутилась, а потом вдруг часто заморгала.
— Нет, — глухо сказала она, — я работала.
— Вы утверждаете, что были здесь? — с недоверием посмотрела я на нее.
— Это может любой подтвердить, — с недовольством и прямо-таки обидой произнесла она, — вон и Вера…
Она кивнула в сторону своей напарницы.
— У меня есть информация, что Горячева Людмила Петровна вчера вечером сняла номер в «Братиславе», оплатив его до двенадцати часов сегодняшнего дня.
— Я была здесь! — вскипела шатенка.
— Хорошо, — выдохнула я, — как же вы объясните тогда этот факт?
— Я не могла быть в двух разных местах… — вращала глазами Людмила.
— Тогда мне остается сделать вывод, что вашими документами воспользовалась другая женщина, — я изучала ее полноватое, в мелких рябинках лицо.
— Я прямо не знаю…
— Посмотрите, у вас ничего не пропало?
Она встала со стула и, как сомнамбула, поплелась к двери, ведущей в служебное помещение. Я меж тем, порадовавшись наличию пепельницы, с удовольствием закурила.
Минут через пять подавленно-растерянная Людмила вернулась, неся в руках кожаную сумку.
— Нет, у меня все на месте, — проговорила она.
— А паспорт?
— Вот, — она достала из сумки документ в темно-красной обложке.
Мне пришлось взять его и изучить тщательнейшим образом.
— Мистификация какая-то! — я вернула ей паспорт. — Ну да ладно, — улыбнулась я, — вы мне очень помогли. Ваш администратор на месте? — меня вдруг осенило.
Девушка кивнула, продолжая глядеть на меня круглыми от удивления глазами.
— Вы не могли бы проводить меня к нему?
— Конечно, — сказала она, сопроводив свой ответ кивком.
* * *
Чего мне стоило раздобыть этот адрес, скажу я вам! Администратор оказался самым настоящим геем. А как же иначе, не думаете же вы, что гей-клубом руководит личность в малиновом пиджаке и с голден цепуркой на бычьей шее? Хотя возможно, что принявший меня пергидрольно-напомаженный гомосексуалист и общался с «малиновыми пиджаками» по долгу службы. Не знаю. Изложив ему ситуацию, я смогла раскрутить его на один адресок, по которому сейчас и направлялась.
Я остановила машину возле пятиэтажного дома на улице Шевченко. Двор в этот час был пустым и безмятежным. Дождик по-прежнему моросил, навевая щемящую грусть и вызывая ощущение покинутости. Но у меня была вполне определенная цель, а потому я вышла из «девятки» и вошла в подъезд — благо дверь была обычная, без всяких новомодных изысков.