— Не знаю я ничего, — снова поникла тетя Таня. — Этого дурака уже давно здесь нет. Чего было так скрываться? В конце концов, она замужняя женщина уже была, и муж все-таки, как я поняла, из крутых. Чего было ей бояться? Всю жизнь, что ли, собиралась от Тольки бегать? Вот, добегалась!
— Татьяна Анатольевна, а ведь сначала Алена уехала в Самару, — осторожно начала я, и женщина испуганно посмотрела на меня. — Вам что-нибудь известно об этом?
Мать Алены на некоторое время отвела взгляд, что-то соображая, потом все-таки ответила:
— Насчет Самары мне было известно, что дочка туда поехала, а больше ничего.
— А с кем она туда поехала и зачем? В смысле, как собиралась устраиваться там?
— Не знаю я, как она собиралась там устраиваться. Я того парня не видела, сказать про него ничего не могу — ни плохого, ни хорошего. А Алена тогда как потерянная ходила, у нее только одно было на уме — сбежать от Толяна. Она прямо так вот ходила по квартире и бормотала: «Сбежать от Толяна! Во что бы то ни стало сбежать от Толяна!» Я даже боялась, что она умом тронется.
— Ну а из Самары она давала о себе знать?
— Нет, — вздохнула Татьяна Анатольевна. — Маринке вон звонила, и все. А мне и позвонить нельзя, у меня телефона нету. И что к Галине она приехала, я только из письма узнала. Ахнула даже, когда прочитала, не думала, что она туда помчится. И что ей там, в Тарасове, делать? Почему домой не вернулась?
— Ну как почему, теть Тань! — воскликнула Марина. — Здесь же Толян! Неужели непонятно?
— Неужели этот Толян действительно такой монстр, — с сомнением спросила я, — чтобы из-за него годами скрываться?
— Ой, я уже и сама не знаю, от кого она там скрывалась! — с горечью сказала Татьяна Анатольевна. — Я же говорю: совсем перестала что-либо понимать. А что, и Галина не знает, что ее убили? — внезапно опомнилась она.
— Нет, не знает. Алена и ее адреса никому не сообщала и нигде его не записывала. А мы даже фамилии ее не знаем, может быть, у нее по мужу фамилия.
— Ой, господи! КГБ какое-то устроила! — всплеснула руками Татьяна Анатольевна. — Да адрес-то я вам скажу, только что теперь? Я ей и сама сообщу о смерти Алены, завтра с утра поеду в Тарасов на автобусе. На могилку-то дочкину хоть схожу…
И Татьяна Анатольевна, не сдержавшись, заплакала. После того как Марина вторично напоила ее успокоительным, мать Алены сквозь всхлипывания проговорила:
— И за что мне такое наказание? Я ее такой не воспитывала, не знаю, откуда у нее взялся этот… ну… авантюризм. Все время скрывалась, бегала, все на мужиков каких-то своих надеялась, а потом от них же и бегала. Ни учиться не смогла, ни ребенка не родила! Так, по городам моталась. В десятом классе вон в Москву автостопом поехала. Не знаю, откуда у нее это? А не к добру все. Она и сама уж, по-моему, не понимала, от кого она бегает! — подытожила тетя Таня.