Абсолютно никто из окрестных жителей не появился в поле моего зрения, не окликнул меня, когда я не торопясь перебиралась через ворота. Не залаяла ни одна собака — ни во дворе, ни на улице. Здешние места, видно, ко всему привыкли: лезет человек через забор, значит, ему так нужно, вмешаешься, себе дороже выйдет.
Замок на двери оказался гаражным, без ломика с ним было не справиться, а шуметь мне все же не хотелось.
Я пошла вокруг дома и обнаружила еще кое-что, заставившее меня серьезно задуматься: у одной из стен лежала мертвая немецкая овчарка весьма внушительных размеров. Вряд ли прошло больше суток, как ее застрелили.
Так и не сумев себе это объяснить, я двинулась дальше и в задней стене когтевского шедевра архитектуры нашла то, что мне было нужно, — небольшое, низко расположенное окошко какого-то подсобного помещения.
Чтобы не терять времени, я не стала аккуратно и тихо вырезать стекло циркульным стеклорезом с присоской, а просто двинула по нему локтем. На звон стекла дом ответил прежним молчанием.
Вытащив из рамы осколки, я протиснулась внутрь и оказалась в полуподвальной кухне. Подробности быта когтевского семейства меня мало интересовали, единственное, что я для себя отметила, — раковина была завалена грязной посудой, а на столе стояли начатая бутылка «Реми Мартэн» и чайная чашка с остатками того же коньяка.
Винтовая лестница вела наверх.
«Минут десять я могу себе позволить», — решила я и начала осмотр с первого этажа.
Семь комнат разной величины были обставлены одностильной мягкой мебелью. Я сразу открыла для себя массу мелких, но много сообщающих деталей.
Сиденья кресел и диванов были девственно упругими и не имели даже следов какой-либо продавленности. Полированные поверхности, очевидно, тщательно протирались, но в складках покрывающих столы скатертей я обнаружила целые слои пыли. Пыль для сыщика — это своеобразный хронограф, и показания его всегда красноречивы. Поэтому, когда я обнаружила толстый слой пыли еще и в стоящих на столах пепельницах, у меня не осталось никаких сомнений — здесь редко бывают люди.
Нежилая атмосфера этих с виду ухоженных помещений просто бросалась в глаза и поражала какой-то смертельной скукой. В одной из комнат явно жила прислуга, это следовало из царившего в ней беспорядка.
Но и прислуги сейчас в доме не было, иначе отсутствовал бы и беспорядок.
На первом же этаже я обнаружила и караульное помещение: деревянные нары для отдыха, длинный обеденный стол с двумя рядами массивных деревянных табуретов, стойка для автоматов. В караулке не было ни оружия, ни каких-либо предметов, говорящих о присутствии человека.