— Знаю я твои богемные привычки, — деликатно, но настойчиво высвободилась я из его дружеских объятий и направилась на кухню, поставить бутылку в холодильник. — Проходи, дядя Степа, будь как дома, — весело кинула я на ходу, вспоминая школьную кличку.
Он надел тапочки и, довольно потирая руки, отправился за мной следом.
— А на закуску, Тань, что предложишь? — своей бесшабашной манерой общения Степа пытался побороть свою природную застенчивость.
— Не переживай, сейчас все будет! Огурцы, селедочка, салат мясной… Устроит тебя?
— Еще как устроит, — он сел на табурет и вскинул на меня глаза, опушенные длинными светлыми ресницами.
Да, совсем не изменился, если не считать дополнительных тонких морщинок у этих молодых весенних глаз.
Достав охлажденную водку и водрузив ее в центр накрытого стола, я села напротив Степы.
— Ну, по маленькой, — провозгласил Степан. — За тебя, Танюша. Будь всегда молодой, красивой, умной, такой, какая ты есть.
Махнув рюмку, он занюхал черным хлебом и только потом принялся за солененькое.
Водка приятно обожгла рот, гортань, внутренности.
— Как семья, дети? — спросила я, насаживая на вилку тоненькое колесико сервелата.
— Да ничего, нормально. Ирина работает все в той же школе, только вот зарплату платят нерегулярно. Максим во второй класс перешел, а малышка в садике.
— А на работе все в порядке?
— В относительном. Трудимся, так сказать, не покладая рук.
Степан налил по второй. Провозгласив тост за здоровье, он так же легко и быстро опрокинул эту дозу, весело потрепал меня по щеке.
— Нет, Таня, что ни говори, а старый друг лучше новых двух. Согласна?
— На все сто, — я дружески похлопала его по руке. — Степа, у меня к тебе небольшое дельце.
— Ждал-ждал… Особо не обольщался на твой счет. Так просто встретиться не можем, все дела какие-то.
Выпитые сто граммов настроили его на меланхолический лад, но, быстро сбросив флер печали, он улыбнулся. Несмотря на все его усилия казаться беззаботным, в этой улыбке я различила оттенок сожаления и даже горечи.
— Ладно, говори. Чего не сделаешь для хорошего человека!
— Степа, у вас в редакции Викторов много?
— Постой, кажется, два имеются, а что?
— Если два, то меня интересует тот, что невысок, худощав, с черными волосами и в массивных очках. Знаешь такого?
— Да, это Ларионов Витька, классный парень. А что это он тебя заинтересовал?
— Лучше не спрашивай. Производственная тайна. Ты мне прямо скажи, действительно парень неплохой?
— Ой, Тань, в наше время таких единицы. Деловой, талантливый, честный, пунктуальный. Только в последнее время он каким-то суетливым стал, озабоченным, забывчивым. Ну, это бывает. А так, говорю, отличный мужик, всегда в работе, а репортажи какие интересные, да меткие, да хлесткие делает. Мы его втихаря Робеспьером зовем. Чист, неподкупен. Хотя иногда его занудство выводит из себя. Должна же быть в бочке меда хоть одна ложка дегтя.