— Чистая правда, — сказал Брюс.
Но я продолжала его тащить — мне так хотелось показать ему малыша. Я тихонечко приоткрыла дверь. Думала, мама все ещё лежит на подушке, до подбородка укрытая одеялом, но она уже сидела и качала на руках младенца. Она плакала.
— Мама! Мама, тебе больно?
— Ш-ш-ш! Нет, все в порядке, я просто… переволновалась, — всхлипнула мама, вытирая глаза шёлковой оборкой детского одеяльца.
— Вам бы нужно было пока оставаться в больнице, — сказал Брюс.
— Вас не спросили! — сказала мама грубо. — Как же мне было не торопиться к моим девочкам, раз вы смотали удочки?
— Послушайте, но я же не отвечаю за ваших девочек, хотя сегодня вернулся и привёз им завтрак, обед и кое-что к чаю и даже памперсы для младенца. Я только не знал, какие брать. У вас родился мальчик?
Мама крепко прижала к себе Солнышко.
— Конечно.
— Вы не очень хорошо выглядите, если вы не обидитесь на мои слова, — сказал Брюс.
— Обижусь! Слушайте, будьте хорошим парнем и покормите пока детей. Мне нужно спокойно покормить и переодеть ребёнка. Дикси, где коробка с детскими вещами?
Я перерыла тысячу и одну картонную коробку по всей гостиной, пока нашла ту, что нужно, — набитую крошечными голубыми вещичками. Я надела на пальцы маленький комбинезон так, чтобы ножки у него запрыгали, как будто малыш внутри танцует.
— Ой, мама, какая прелесть. А можно надеть на Солнышко эти брючки? Смотри, тут впереди вышито солнышко — такая красота!
— Хорошо, хорошо, и дай мне ещё голубую кофточку в жёлтую полоску — это комплект.
— Мама, ну можно, я его одену? Пожалуйста!
— Нет! Я же сказала: это делаю я. С ним занимаюсь я. А ты иди пока.
— Мне даже посмотреть нельзя?
— Нельзя. Пойди помоги на кухне. Это мой сынок.
— Это мой братик, — сказала я, пробираясь к кровати. — А поцеловать мне его можно, мама?
— Можно, — сказала мама со вздохом. — Только не тычь его этим чёртовым попугайчиком, ладно?
Я поцеловала Солнышко в маленький наморщенный лоб. Личико у него было очень красное.
— Ему жарко в этом одеяле. И потом, ему же неудобно, он слишком туго завернут. Может, развернуть его ненадолго?
— Оставь его в покое. Я лучше знаю, как обращаться с новорождёнными. — Мама вдруг снова разревелась. — Я ничего ни о чем не знаю лучше, — пробормотала она сквозь слезы.
— Мама, не плачь! Позвать Джуд или Мартину?
— Нет, просто дай мне побыть одной. Не обращай внимания. После родов все ревут. Это нормально, не беспокойся, — сказала мама.
Я тем не менее беспокоилась.
Я пошла на кухню и съела кусок круассана, посасывая его с конца и воображая, что это сигара. Потом я засунула его себе под нос, как усы.