— Скажите, пожалуйста, а Вавиловы пользуются яхтой Аркадия Леонидовича?
Стоянов пристально посмотрел на меня:
— А почему вы спрашиваете?
— Потому что в летний июльский зной на ней, возможно, было бы удобнее что-то отмечать, чем на даче. Да еще потеть возле раскаленных мангалов… Или традиция столь сильна? Почему именно на даче?
— К сожалению, здесь ничего не могу сказать, — развел руками Стоянов. — Помню только, что день рождения всегда отмечали на даче. А пользуются ли они яхтой в принципе… Может быть, и пользуются, не знаю. Во всяком случае, меня не приглашают. Не забывайте, все-таки с ней тоже связана трагическая история.
— Да, я слышала, — подтвердила я. — Инесса говорила, что ее муж соскользнул с палубы и упал в воду.
Владимир Ефремович медленно отодвинул свою кружку и подпер руками подбородок.
— Что там было, теперь никто никогда не узнает, — неожиданно сказал он.
— Вы о чем? — удивилась я.
— Да так, ерунда, — отмахнулся бывший моряк.
— И все же? — настаивала я.
Стоянов вздохнул.
— Тогда, три года назад, — проговорил он, — я не поверил в то, что смерть Аркадия была несчастным случаем. Кое-что смущало меня. Например, он был отличным пловцом. Как он мог утонуть? Он мог продержаться в воде долго, очень долго. Он мог доплыть до берега. Правда, у него на виске была обнаружена гематома, которую он мог получить, ударившись обо что-то при падении. Поэтому потерял сознание и пошел ко дну. Но обо что можно удариться на середине Волги?
— О какую-то деталь яхты, — предположила я.
Стоянов ничего на это не ответил, он сосредоточенно и хмуро смотрел перед собой.
— Ладно, — наконец произнес он. — Видно, я действительно накручиваю лишнего. Все это старые дела, а сейчас нужно заниматься Кириллом. Я вам, в сущности, все уже рассказал. Ни в коем случае не подумайте, что выпроваживаю вас — я бы с удовольствием просидел с вами еще сколь угодно долго, — но по этому делу мне больше нечего вам сказать.
— Да и у меня вопросы кончились, — кивнула я. — Спасибо, чай у вас в самом деле замечательный. Не только настроение поднялось, а даже как будто второе дыхание открылось.
— Если желаете, расскажу рецепт. Он очень простой. Хотя… Подождите минутку.
Владимир Ефремович оставил меня и скрылся в кухне. Оттуда он вернулся с пакетом, в котором лежали высушенные стебли с желтыми цветочками.
— Вот, возьмите, — протянул он мне. — Просто заливаете кипятком и настаиваете минут пятнадцать. Можно пить как чай.
Я поблагодарила его, Владимир Ефремович проводил меня до самой улицы, убедился, что с моей машиной все в порядке, и сказал звонить, если от него что-либо потребуется. Кроме того, просил поделиться информацией о Кирилле, когда у меня таковая появится. Я на все согласно кивнула и распрощалась с ним.