Не очень конкретно, но для первого приближения сойдет, — решила я, собирая колоду.
Черт, надо же забыла спросить у Веретенникова насчет даты рождения покойницы.
Ведь я же составляла ей гороскоп!
А значит, могу приблизительно попытаться восстановить ее карту на последние дни жизни.
Может быть, это поможет хоть что-нибудь прояснить.
Но сейчас пора осмотреть дом.
Где там у нас кабинет?
Я уже направилась к двери…
Но неожиданно какое-то странное воспоминание заставило меня остановиться.
Это была даже не мысль, не образ…
Что-то тактильное, связанное с ощущением веса, тяжести…
Или, наоборот, легкости?
Продолжая прислушиваться к этому загадочному чувству, я прошла в гостиную, которую смело можно было назвать залом.
Она занимала добрых метров сто и представляла из себя комнату с закругленными углами.
Скажем, роскошной мебелью меня удивить трудно, но светильники — это было что-то сказочное!
В центре зала стоял полукруг светящихся колонн, каждая — высотой сантиметров пятьдесят.
А с высокого потолка свешивалась толстая змея, блестевшая черной чешуей, сквозь которую, словно через поры тела, бил яркий свет — его силу можно было регулировать специальным рычажком.
В спальне по стенам были разбросаны в асимметричном порядке светильники в виде пурпурных роз.
Все цветки были снабжены вращающимися лепестками, причем каждый вращался по часовой стрелке, а полный бутон — против часовой.
И, наконец, на потолке в ванной были установлены четыре маленьких прожектора, бившие из пасти симпатичных дракончиков.
Меня позабавило то, что цвет менялся здесь каждую минуту, проходя весь спектр радуги.
Полюбовавшись на причуды богатой жительницы райцентра, я приступила к обследованию ящиков письменного стола.
Счета, счета, счета…
Создавалось впечатление, что Устинова только и делала, что покупала.
Впрочем, на то и деньги, чтобы их тратить.
Толстенная папка из натуральной кожи с документами фирмы, украшенная тремя позолоченными веточками персика на розовой обложке.
Я пролистала бумаги, стараясь запомнить фамилии, встречающиеся во множестве договоров, накладных, приказах и распоряжениях.
А вот и последний документ!
О преобразовании ИЧП в АОО.
Учредителей «Рамиуса» теперь оказывалось четверо — Устинова, Веретенников, Бережков и…
Вместо четвертой фамилии рядом с цифрой и точкой зияла пустота.
Впрочем, это был третий экземпляр документа.
А где же оригинал?
Я еще раз пролистала папку, но так и не нашла нужной мне бумаги.
Равно, как и среди прочих документов.
Ящик стола был забит почетными грамотами еще советских времен.
Попадались также театральные программки, поздравительные открытки, преимущественно из Украины, и прочая невнятная макулатура.