Еще больше я удивилась, когда Валя бросилась на шею младшему Устинову.
Обвив его руками, девушка запечатлела на губах Сергея долгий поцелуй.
Молодой человек не остался в долгу и нежно обнял Валю за талию.
— Ничего себе! — невольно вырвалось у меня восклицание.
— Оперативная слежка? — послышался голос у меня за спиной.
Я обернулась.
Глеб Богданович Устинов подошел так неслышно, что я, увлеченная наблюдением за парочкой на бульваре, не заметила, как в комнате появился кто-то еще.
— С детства люблю бинокли, — ответила я, возвращая цейсовский бинокуляр на загнутый кверху гвоздик на побеленной стене.
Устинов спросил:
— Вам удалось наконец поговорить с Сережей?
— Почти нет. Но, кажется, мы найдем общий язык, — заверила я Глеба Богдановича. — Скажите, а почему ваша сестра решила в этом году посетить вас в начале лета, а не осенью, как всегда?
Глеб Богданович нахмурился.
— А черт ее знает! Должно быть, пронюхала о случившемся. Ведь до сих пор непонятно, есть ли завещание. А если есть — то кто является наследником.
— А если завещания нет?
— Значит, я, — тяжело вздохнул Устинов.
С кухни уже слышались крики.
Кажется, дело дошло до обсуждения проблемы Черноморского флота.
— Наверное, вам лучше зайти в другой раз, — предложил Устинов.
Я тяжело вздохнула!
Так хотелось домашних щей!
Но семейный скандал, честное слово, может отбить любой аппетит.
…Любопытное семейство!
Я пересекла проезжую часть и устроилась на той самой лавочке, где была назначена вечерняя встреча с Сергеем Устиновым.
Надо произвести необходимый хронометраж оставшейся половины дня.
Хм, похоже, у меня намечается насыщенная программа.
В пять — Валя Багрицкая, в семь — Сергей Устинов, в девять — Федор Конев, секретарь покойной, уволенный за ненадобностью.
Время близилось к часу.
Что ж, пора уточнить, чем же мы располагаем на данный момент.
Я раскрыла свой пакет и запустила руку в мешок с молотым кофе.
Мои пальцы тут же уперлись во что-то твердое и металлическое.
Я раздвинула пакет и, опустив голову пониже, заглянула внутрь.
Какой-то странный предмет длинной продолговатой формы в резном футляре.
Вынув футляр на свет божий, я осторожно потрясла его возле уха.
Что-то тихо брякало внутри.
Раскрыв футляр, я извлекла наружу предмет, толщиной сантиметров в пять и длиной — в пятнадцать.
Он ослепительно, совершенно ошеломляюще блестел в лучах солнца, причиняя боль глазам.
Внизу, у самого основания загадочной штуки, стояло клеймо пробы.
Чистое золото!
А назначение данного дорогостоящего предмета было весьма любопытным.
Это был золотой фаллос.
А если точнее — вагинальный вибратор со встроенным механизмом.