Преодолев три этажа, радовавших глаз чистотой, я остановилась у двери с черной кожаной обивкой и позвонила.
— Здравствуйте, — улыбнулась я пожилому господину, открывшему дверь.
— Что вам угодно? — вяло осведомился он.
— Дело в том, что мне очень нужна помощь ювелира. Один мой знакомый дал мне ваш адрес.
Подобного представления оказалось достаточно, чтобы меня впустили в квартиру.
Михаил Павлович провел меня в одну из комнат и усадил в кресло.
— Итак, какие именно у вас возникли проблемы? — спросил он.
— Понимаете… понимаете, моя бабушка подарила мне свое старинное украшение, и хотелось бы узнать примерную его стоимость. На всякий случай…
Михаил Павлович просто кивнул и, взяв со стола линзу, выжидающе на меня посмотрел, а я боязливо повела плечами. Я оценивала это ожерелье на очень большую сумму и переживала за то, что если один из нас ее озвучит, то другой может этого не пережить. Подготовив себя морально, я расстегнула сумочку и вытащила оттуда драгоценную вещицу, причем по мере того как я ее вытаскивала, вытягивалось и лицо ювелира. Пять минут мы занимались примерно следующим: я таращилась на ювелира и пыталась понять, что вызвало у него такую реакцию, а он во все глаза глядел на ожерелье, которое я держала на вытянутой руке.
— Так вы говорите, это подарок? — спросил он, глядя мне в глаза.
— Подарок бабушки, — убежденно кивнула я, не понимая, что именно так впечатлило Михаила Викторовича.
— Позвольте взглянуть.
Я переложила ожерелье на широкую ладонь ювелира.
— Понимаете, мне очень важно знать его стоимость. Я не собираюсь его продавать или закладывать, но все-таки — на всякий случай.
— Это подделка, — резко прервал мои разглагольствования ювелир.
— Что?!
Да, я явно не предполагала такого поворота событий. Почему-то все это время я была абсолютно убеждена в том, что это настоящая вещь.
Зато теперь понятно, почему убийца предпочел оставить ожерелье на трупе. Дело было не в замке, который никак не открывался, а в том, что ожерелье было фальшивое.
— Да, это без сомнения искусная подделка, — говорил ювелир, продолжая рассматривать ожерелье. — Но даже за эту подделку вы можете неплохо получить. Могу вам назвать свою цену.
Михаил Павлович отложил увеличительное стекло и внимательно на меня посмотрел.
— Вы предлагаете мне продать ожерелье? — растерялась я.
— Именно.
«Вещественные доказательства не продаются!» — чуть было не заявила я, но вовремя спохватилась и, вернув на место прежнее выражение лица, елейным голоском произнесла:
— Что вы, даже если оно не настоящее, это все равно подарок.