— Ну, — поторопил меня дяденька.
Он протянул ко мне руку ладонью вверх, наивно полагая, что я извлеку из кармана заветные часики и вручу их ему.
— Я не могу, — промямлила я, чувствуя себя ужасно неловко из-за того, что приходится отказывать столь импозантному мужику.
— Не можешь, почему?
Пришлось сознаться:
— Я ничего не крала.
Дяденька опять был пойман бритоголовым в высшей точке своего полета ко мне.
— Стоп, стоп. Когда, ты говоришь, она была в твоем номере?
— Я застал ее, когда она уже собиралась улизнуть. По-моему, тогда было начало первого или около того.
— Ага, начало первого, то есть ночь. Ночью у нее едва ли была возможность сплавить кому-либо ваши часики, утром — тоже, — рассуждал бритоголовый. — Значит…
— Значит? — повторил обворованный дядя.
— Значит, если она украла твои часы, то они должны быть еще у нее, — подсказал бритоголовый, — а это, в свою очередь, значит…
— Значит?
— Значит, что ее и ее вещи нужно обыскать.
Обыскивали меня со всей полагающейся тщательностью. Особенно старался бритоголовый.
После того, как закончился обыск, я демонстративно фыркнула и уселась кресло, достаточно эффектно закинув ногу на ногу.
«А все-таки мужики гады», — думала я, закуривая сигарету и наблюдая за тем, как два здоровенных детины роются в моих вещах.
Их действия, естественно, не принесли никаких результатов, поскольку часиков у меня не было и быть не могло. Часики были у Леры — я об этом знала, но молчала из вредности.
— Убедились? — злорадно хмыкнула я, когда каждая моя вещь была буквально вывернута наизнанку.
— Но это точно она украла мои часы! — упирался обворованный, хотя энтузиазма в голосе заметно поубавилось. — Точно она — больше некому.
— Но среди ее вещей твоих часов нет, — заметил бритоголовый.
— Значит, она их спрятала в другом месте.
В номере воцарилась тишина, очевидно, каждый задумался о загадочном другом месте, упомянутом обворованным.
Первым заговорил бритоголовый, он схватил дяденьку за ворот рубашки и скомандовал:
— Идем.
И подкрепил свои слова действием, а именно тем, что поволок дяденьку из номера.
— Куда? — упирался тот, правда не слишком уверенно, так что до дверей его благополучно доволокли.
— Поговорим.
И они дружно удалились — для разговоров, а возможно, для поиска «другого места», где я могла бы спрятать украденные часики. Как только за ними захлопнулась дверь, я затушила сигарету в горшке с фиалками и принялась собирать свои вещи, в беспорядке выброшенные из шкафа.
За этим занятием меня и застал бритоголовый. Он вернулся в номер один, сел на кровать и уставился на меня.