Я добралась до каменистого пляжа, разделась, расстелила полотенце, легла и стала настраивать себя на первый опыт знакомства с соленой водой.
Она почему-то показалась прохладнее, чем должна была быть, и я решила пока посмотреть, как ведут себя другие люди.
На пляже народу было немного, знакомых — никого. Да у меня их, можно сказать, что и не было, кроме Валерок да здоровенного парня, увиденного мною только что. Если его можно, конечно же, назвать знакомым.
Но у меня было странное ощущение, что я обязательно должна вот-вот увидеть Володьку Степанова.
Этот глюк навалился на меня, наверное, потому, что я слишком быстро рассталась с Володькой и слишком резко сменила обстановку: мозги уже привыкли к этому, а чувства еще нет.
Я осмотрела пляж и поняла, что смотреть особенно не на кого.
Две скучные супружеские пары средних лет возлежали на некотором расстоянии от меня. Да еще один парень на отдаленном бугорке — высокий, сутулый, противный, с прямыми нечесаными патлами, свисающими ниже плеч, и с мерзкими усиками застыл в позе, пародирующей Шварценеггера.
Рядом с парнем на каменистой поверхности пляжа примостилась на полотенчике абсолютно невзрачная девушка самой дешевой и несерьезной внешности. Всем своим видом она демонстрировала принадлежность данной особи мужского пола и готовность выполнить любое его желание.
Бросив на пару равнодушный взгляд и поняв, что это, скорее всего, неформальный искатель экзистенциальной истины, поклонник тантрической йоги и местной наркоты, приехавший сюда с миниатюрной группой поддержки, подобранной у ближайшего же ларька, я нацепила на нос темные очки и глубоко задумалась до такой степени, что даже, кажется, задремала.
Говорят, Эдисон с Менделеевым решали самые сложные научные вопросы в полудреме, так что и я решила не отставать от корифеев.
Мне было тепло и хорошо, но очнулась я внезапно, словно от толчка.
Давно уже приученная не дергаться в непонятных ситуациях, да и лень было, честно-то говоря, я медленно приоткрыла правый глаз и покосилась в сторону возникшего ощущения неуютности.
Рядом со мною на расстоянии шага сидел на корточках уже замеченный мною худющий неформал, не мигая, уставившийся на меня своими круглыми совиными глазками.
Я перевернулась на живот, подставив солнцу спину, и подумала, что заявленное мною равнодушие должно объяснить кретину, что дама не желает с ним знакомиться.
Я закрыла глаза, но прислушивалась на всякий случай.
Сопение, обозначающее присутствие неформала, продолжалось. Больше никаких признаков его существования не ощущалось, и я попыталась смириться с происходящим.