Чтобы подтвердить свои слова действиями, я подошла к мужику поближе и, прошептав: «Лучше расскажи все сам», — ударила его в живот. Грицкий согнулся пополам, но даже не застонал.
— Ты, милый, думаешь, что мы и без твоих признаний твоего сообщника не найдем? Нет, найдем, раз уж вышли на тебя, — склонившись к лицу мужчины, зло прошипела я.
— А чего тогда цепляешься? — ядовито буркнул в ответ форточник.
— Хочу проверить свои подозрения.
— А мне глубоко плев…
Не дослушав и без того понятный ответ Грицкого, я резко поднялась и тыльной стороной ладони ударила его по лицу. На щеке незадачливого вора тут же отпечаталась моя рука. Лицо стало пунцовым. Предположив, что, может, хотя бы так мне удастся разговорить пленника и заставить сознаться во всем, я продолжила нервировать его:
— У тебя с математикой как? Можешь сосчитать, сколько лет тебе за это дельце дадут, или подсказать? А представляешь, сколько можно ко всему добавить, учитывая, что ты работал не один, а с сообщником? Ведь двое — это уже банда. Не хочешь срок скостить собственным признанием? Мне бы, например, было очень интересно знать, куда ты дел украденные в прошлую твою вылазку деньги, которые в сумме составляли пятьдесят тысяч долларов.
— Да пошла ты! — огрызнулся Грицкий. — Не буду я ничего говорить. Чего пристала?
— Значит, тебе все равно, на год больше ты просидишь или меньше? — не сдавалась я.
— Считай, что так, — равнодушно произнес Грицкий, затем, видя, что я не намерена от него отставать, по-хозяйски прошел к креслу и сел в него.
Я просто обалдела от подобной наглости. Его застукали на месте преступления, а он, видите ли, проявляет полное безразличие к своей судьбе! Впрочем, воробей Грицкий стреляный, уже сидел, закон знает. А следовательно, понимает и то, что попытка удрать или оказать сопротивление лишь еще больше усугубит его и без того незавидное положение. Отсюда следовало, что все мои попытки бесполезны и ни к чему не приведут.
Я задумалась, что делать дальше. То, что Грицкий ничего говорить не станет ни мне, ни кому бы то ни было, я считала очевидным. Стало ясно и то, что при агрессивном натиске он моментально замыкается в себе. Тут и комната пыток инквизиции вряд ли помогла бы. Оставалось только сдать его Кирьянову, а самой заняться поиском сообщника. Возможно, тот окажется более разговорчивым и поведает нам, как они с Грицким проворачивали свои дела. К тому же Володька как раз должен был собрать для меня информацию о нераскрытых кражах, а значит, позвонив ему, я убью сразу двух зайцев.
Я достала из сумочки свой сотовый и сразу, как только Киря взял трубку, спросила: