— Вы оказали сопротивление блюстителю порядка. Это называется — ничего? Вы арестованы, — и с этими словами я защелкнула на ее руках наручники, которые на всякий случай всегда имелись у меня в сумке.
Пожалуй, это был перебор, потому что Анна тут же залилась слезами, размывая только что наведенный макияж.
— Сделаем так, — сказала я тогда наказанной грубиянке. — Если вы сейчас быстро и четко ответите на мои вопросы, эта история не будет иметь дальнейших последствий…
— Конечно, все, что угодно, — угодливо закивала Анна. — Я же просто ослышалась — не поняла, что вы из милиции, а думала, что эту самую… пиццу принесли…
Но информации, которой обладала Анна, тоже оказалось, как говорится, «кот наплакал».
На конференцию она попала совершенно случайно — через своего хорошего знакомого Ивана Васильевича Чернова, которого заставила выхлопотать местечко для себя. Я уж не стала выспрашивать, какие отношения связывали этих двух людей, но после знакомства с любвеобильным Черновым могла предположить, что не только деловые, хотя какую-то пользу по работе они друг другу тоже приносили. Но меня интересовал сейчас только Погорельцев!
В Стамбуле Анна ходила исключительно по магазинам и лавкам кожаных изделий, где купила себе кожаный плащ, сапоги, ботинки и много разного другого барахла. Хорошо, что она была в наручниках, а то «пожарница» запросто могла бы броситься свое богатство мне показывать — настолько во время рассказа вошла в азарт!
Как оказалось, с конференции она тащила с собой самый тяжелый чемодан, но эти «сволочи-мужики» ей не помогали и делали вид, что не замечают, как она надрывается.
— А разве у Игоря Николаевича Погорельцева не было с собой тяжелого чемодана?
— У кого? У этого педика? — сделала презрительную гримасу Анна. — Как же, он надо мной больше всех смеялся. У него была самая легкая сумочка, и он по дороге слушал музыку в наушниках.
Поинтересовавшись, почему Анна назвала Погорельцева «педиком», я в кратком, но ярком изложении услышала историю про то, как странный мужчина отверг в гостинице притязания женщины, хотя и находился в тот момент в состоянии алкогольного опьянения, и они были в номере совершенно одни.
— Я точно тебе говорю — педик! Вот среди таких его и ищите, не ошибетесь, — подвела итог Анна. — Но лучше бы такие мужики совсем пропадали. Нет мебели — и это не обстановка.
Что и говорить — после подобных отзывов делегатов о моем клиенте, было о чем подумать.
Глава 4 Душанбе — родина «дури»
Приятно размышлять о всевозможных пространных вещах, когда летишь в самолете на высоте скольких-то тысяч метров, за бортом — столько-то градусов, а под крылом проплывают облака и далекая земля, которая кажется совершенно недосягаемой. А ты летишь над этой землей, и мысли в голове становятся невесомыми, похожими на рваные тучи, и перестают иметь хоть какой-то вес. Не хочется думать ни о чем конкретном, вспоминать о проблемах, тем более — не своих собственных, а очередного клиента. Но — ничего не поделаешь. Надо, Таня, надо.