— Есть хочу, — сказал он. — Пойдешь со мной в вагон-ресторан?
— Нет, — покачала я головой. — Пока не могу. Принеси мне сюда что-нибудь.
Вообще-то я была ужасно голодна, но не хотела сейчас ни на минуту больше оставлять свое купе. Создавалось такое ощущение, что оно являлось объектом чьего-то пристального внимания. Вроде бы даже наш проводник посмотрел на меня с каким-то особенным выражением, когда принес чай. Или это мне только показалось?
— Ладно, захвачу что-нибудь, — пообещал Костик, но без особой теплоты в голосе.
Обиделся. Совсем забыл мальчик, что мы с ним отправились не в свадебное путешествие.
А у меня из головы теперь не выходил крик, о котором рассказал пожилой проводник.
Ночью, часа в три. Как раз недалеко от Крапивинска, откуда пришла загадочная телеграмма. Неужели это Игорь Николаевич так орал? Как настоящий монстр.
— Послушай, а у твоего отца случались когда-нибудь эпилептические припадки? — спросила я Костика, когда он был уже в дверях.
Тот обернулся со сжатыми кулаками.
— Я уже тебе русским языком говорил — мой отец не эпилептик, не шизофреник и не псих. И если ты еще раз себе позволишь… Я тебя…
— Ладно, ладно, не позволю, — поспешила я заверить молодого человека, зная уже, какими неуправляемыми в приступе внезапной ярости становятся члены их идиотской семейки.
Вот угораздило меня связаться с придурками! Но делать нечего, надо выполнять работу до конца, раз уж взялась.
И потом все равно с поезда на ходу не спрыгнешь, а он как-никак везет меня по направлению к родному Тарасову.
Не исключено, что за прошедшее время у Володьки уже появились свежие новости, а я тоже постараюсь в Крапивинске не терять времени напрасно.
Костик все не возвращался, и я отпила пустого чая. Вдруг он там сейчас вздумает напиться с горя и вовсе обо мне забудет?
Вот Володька — тот никогда не забывает о моих просьбах, это человек уже проверенный.
…И тут Володька сказал:
— Ах, какая у тебя красивая грудь, — и, протянув руку, нежно ее погладил, а потом слегка стиснул в своей руке. — Дай я посмотрю как следует.
Я блаженно потянулась, закрыла глаза и сразу же еще больше запуталась в своих ощущениях: интересно, сплю я сейчас или все это происходит на самом деле?
Казалось, что я падаю все глубже, глубже и никак не могу достать до самого дна.
У меня сильно кружилась голова, и тело слегка покачивалось, словно я плыла по невидимым волнам — так всегда бывает в поезде.
Если сплю, то лучше пока не просыпаться. Пусть сначала у нас с Володькой все будет, хотя бы во сне. Ведь наяву все равно нельзя — мы договорились соблюдать жесткую товарищескую дистанцию, чтобы не драконить понапрасну Володькину супругу и не портить наших отношений, что случается неизбежно, когда друзья оказываются в одной постели.