— А… Знаю, конечно. Эта черненькая тихоня… Ничего, хорошая девочка. Я к ним захожу иногда: она живет с нашими девчатами. С нашего курса то есть, — уточнил он.
— Эта она, что ли, землячка того бедолаги, что сегодня из окошка сиганул? — встрял в разговор флегматичный Иван, закончив свое грязное дело.
— Ну да. У нас тут, знаешь ли, сегодня ЧП приключилось. Как говорится, с летательным исходом.
Поскольку гостья, то есть я, выразила живейший интерес, смешанный с ужасом, радушные хозяева поспешили удовлетворить любопытство дамы. И, отпихивая друг друга локтями, наперебой рассказали мне леденящую душу историю гибели Саши Ренуа, снабдив ее смачными подробностями.
— Только ты это брось, что он сам сиганул, — подвел черту белобрысый, которого звали Николаем. — Это только ментам да гэбистам на руку, чтобы дело не раздувать. Скандала они не хотят международного, вишь ты! На мертвеца все теперь свалить, конечно, можно.
Колян яростно обернулся ко мне:
— А Санек не мог этого сделать, не мог! Его по-нашему звали, Сашей, — пояснил он. — У него мать была русская. Он наркотой никогда не баловался, и вообще… мировой был мужик, хоть и негр. И сам бы он никогда…
— Ну да, — опять влез Ваня. — Бывало, скажешь: Шурик, дай червонец или даже пятьдесят рублей… И чтоб отказал, никогда такого не было. Хотя сам не из капиталистов — свой брат… И закурить всегда даст. Готовил тоже классно, прямо как повар… Не, свой был парень, это точно!
— И что же — никто ничего не видел, не слышал? — подстегнула я своих добровольных информаторов.
Мы уже давно заперли черный ход и поднимались по лестнице.
— Не-а. Даже те, которые рядом живут и под ним, — я говорил с ребятами. Мы-то с Иваном что: хоть и в том же крыле, на четвертом, да окна на улицу. Дрыхли все, Танюха, — извиняющимся тоном объяснил Коля и наклонился ко мне: — Я думаю, он через черный ход прошел, убийца-то. Как мы сейчас. А как еще?
— А ключи, Коль? Там же заперто!
— Тю — ключи! Скажешь тоже… Да тут, считай, в каждой комнате есть ключ от той дверцы. — Он подмигнул мне. — Темнота ты, Танюха. Сразу видно — в общаге сроду не жила. А тот парень не вчера родился, верно? Раз на убийство пошел…
Мы поднялись еще на один пролет и остановились на четвертом этаже. Пора было прощаться.
— Ладно, Танюха, бывай! Будет скучно — заходи со своей подружкой. Четыреста четвертая — легкий номер. Не забудь!
Ванюша проснулся, как всегда, «опосля».
— Слышь… — Он обращался куда-то в пространство между мной и Николаем. — А я, кажись, его видел.
— Кого? — одновременно воскликнули мы.