В таком состоянии Нари стал смертельно опасен Рэю. Ведь от последнего не ускользнуло, как мы с Красавчиком выясняли отношения в темном углу. Мой клиент тут же попытался под благовидным предлогом выведать, не сболтнул ли мне Нари чего лишнего. А пройдя затем в комнату, убедился, что у его подопечного слегка съехала крыша.
Я не уверена, что Лионовски собирался покончить с Нари той же ночью. Но думаю, это было именно так. Красавчика спасло только то, что товарищи ни на миг не оставляли его одного с Рэем, да еще этот Кристиану, атташе посольства. Вот убийца и не смог подобраться к своей новой жертве.
Но если так, то у Рэя на счету каждый час! Как только Нари сможет говорить, я думаю, он порасскажет много интересного о своем «старшем землячке» в Тарасове. Может быть, Лионовски принял меры, чтобы Красавчик заговорил не скоро? Ведь по шприцам со всякой дрянью Рэй мастер: явно прибеднялся, говоря, что ничего не смыслит в наркотиках!
Нет, каков все-таки негодяй… Как точно изобразил скорбящего друга, жаждущего узнать правду. Как тонко разыграл свою искренность, сомнения: мол, нельзя залезть в чужую душу. И голос дрожал вполне жизненно… А сам эту доверчивую душу загубил! Чудовище.
Мне казалось, что я наконец раскусила Рэя Лионовски. И только трех моментов в его профессиональной шпионской деятельности я не могла понять, найдя им подходящее объяснение. Во-первых, зачем он взял у Ольги Вингер брелок-матрешку? Во-вторых: почему не уничтожил мою визитку — еще одну улику? Такое впечатление, что он просто коллекционирует улики против себя. Наконец, я не могла взять в толк: почему Лионовски — по всему судя, шпион матерый — связался с таким никудышным, ненадежным типом, как Женя Бикбулатов? Неужели не нашел кого поприличнее для вербовки?!
Впрочем, нет: был еще один неясный момент — и главный, пожалуй. Я не видела для Лионовски выхода из всей этой истории. На что он рассчитывает? Алиби нет. Против него — все улики. Свидетели теперь тоже найдутся. Пусть он даже собирается уничтожить Бикбулатова и меня, но ведь остается еще Нари!
Пусть даже — допустим! — Рэю удастся завладеть секретной документацией, но куда он с ней денется? Уже примерно сутки меня не покидало ощущение, что ловушка захлопнулась — ему не вывернуться. И зловещая тишина, окружавшая Рэя и меня (за Льва Вингера я уже не могла поручиться), только подтверждала эту уверенность.
Все эти «зачем» и «почему» слегка размывали образ холодного, умного, расчетливого и безжалостного врага. Но — только слегка. Должно быть, я просто многого не знаю, не могу проникнуть во все закоулки его дьявольской фантазии.